— Избегать перегрузок? — неуверенно предположил Эдик.
— Пить как можно больше жидкости в течение суток.
— Ах, да — гидратация!
— Именно — гидратация…
Стоило Данилову отсоединить капельницу и удалить подключичный катетер, как Юлия Романовна превратилась в бойкую хлопотунью. Довольно резво соскочив с кровати, она метнулась к запертому на ключ секретеру, открыла его и достала несколько голубых тысячных купюр.
— Юлия Романовна! — предостерегающе протянул Данилов. — Ну, сколько можно?
— Сколько нужно, столько и можно, — ответила та, протягивая ему деньги. — Вы же меня знаете.
— Знаю, — ответил Данилов, забирая деньги и пряча их в карман.
В лифте он сказал Эдику:
— В первый раз я наотрез отказался от вознаграждения, и вечером на подстанцию явился ее муж. Дождался меня и настоял-таки на том, чтобы я взял деньги. Я был готов сделать что угодно, лишь бы отделаться от него…
— Очень сознательная женщина, — подтвердила Вера.
— А кто у нее муж?
— Бизнесмен, у него своя авторемонтная мастерская в Вешняках. Но по виду, — Данилов усмехнулся, вспомнив вальяжного супруга Юлии Романовны, — посол или министр, не меньше.
В машине Данилов первым делом достал из кармана полученные на вызове деньги, пересчитал их, оказалось шесть тысяч, и спросил:
— Народ, по пятисотенной на сдачу у всех есть?
— Есть, — дружно откликнулся народ.
Данилов раздал Вере, Эдику и Петровичу по две тысячи, получил с каждого по пятисотенной купюре и, пряча свой пай в бумажник, сказал Эдику:
— Делиться или нет с водителем — дело хозяйское. Принцип один — хороших людей обижать нельзя, а плохих нечего баловать.
— Спасибо на добром слове! — Петрович включил зажигание.
В ответ на сообщение о том, что одиннадцатая бригада свободна, пришел вызов на констатацию смерти. Сюда же — на Ферганский бульвар, только с другой стороны.
— Быстро потушили, — сказал Петрович, выруливая на проезжую часть. — В пять минут. Я только дым увидел, как уже две машины приехало. Зачем две-то сразу?
— Потому что пожар в гаражах, — авторитетно пояснил Эдик. — Зона повышенного риска.
— Ты что — в пожарных служил? — не поверил Данилов.
— У меня муж сестры — капитан МЧС.
— Ясно…
Когда машина остановилась напротив черного обуглившегося остова, Эдик сказал:
— Давайте я законстатирую. Чего всем ходить?
— Тут такое дело, — сказал Данилов, вылезая следом за ним из машины, — если ты пойдешь констатировать, а мы с Верой останемся в машине и какая-нибудь сволочь из присутствующих, — Данилов мотнул головой в сторону старшего лейтенанта милиции и трех мужчин в одинаковых серых с отливом костюмах, стоявших чуть поодаль, — стукнет об этом на Центр, то все мы получим по строгачу и на полгода, а то и на год лишимся премии.