— Во-первых, не пишешь ли ты обычно свои инициалы на оборудовании, которое ремонтируешь?
— Да. Это мой своеобразный товарный знак, можно сказать. Я делаю хорошую работу, и я горжусь ей. Есть и другая причина. Если я работаю над гидравликой самолета, а мне потом возвращают его с неисправностями, я точно могу доказать, что неисправность появилась не в той части системы, над которой работал я. Это оберегает много времени.
— Не приходилось ли тебе недавно ремонтировать переднюю опору шасси у британского пассажирского самолета?
Кашман задумался на минуту.
— Верно, около месяца назад. Это был новый двойной турбовинтовой «Лорелей» — адская машина.
— Он был выкрашен черной краской?
— Я не мог видеть окраску. Было темно. Мне позвонили в половине второго ночи. — Он покачал головой. — Хотя, по-моему, он не был черным.
— Были у него какие-нибудь опознавательные знаки или что-нибудь необычное, что ты заметил при ремонте?
Кашман расхохотался.
— Самым необычным были два кретина, которые на нем летали. — Он взял чашку, предлагая Питту кофе. — Ох, эти ребята очень спешили! Они все время стояли рядом, подгоняя меня. Чуть не обмочили! Похоже, они где-то резко приземлились и повредили перемычку амортизатора. Им чертовски повезло, что я нашел запасную в ангарах Британской авиакомпании.
— А внутрь не удалось заглянуть?
— Черт, нет. Они так охраняли входную дверь, как будто на борту был президент.
— Нельзя предположить, откуда они могли лететь или куда направлялись?
— Нет. Совсем нет. Они были молчаливые, эти парни. Не говорили ни о чем — только о ремонте. Хотя, я думаю, это был местный рейс. Они не перезаправлялись. На «Лорелее» далеко не улетишь без перезаправки — даже из Исландии.
— Пилот должен был подписать тебе заявку на обслуживание.
— Должен. Но он отказался. Сказал, что он летит вне расписания и что сделает это в следующий раз. Но заплатил мне отлично. Вдвое больше, чем стоит такая работа.
Кашман помолчал немного. Он пытался понять, что нужно этому стоящему перед ним человеку. Но лицо Питта было непроницаемым, как гранитная статуя.
— Зачем вы меня спрашиваете обо всем этом, майор? Можно мне узнать ваш секрет?
— Секрета нет, — медленно проговорил Питт. — «Лорелей» пару дней назад потерпел крушение. Не осталось ничего, что помогло бы идентифицировать самолет, кроме части передней опоры. Я пытаюсь сделать что. Вот и все.
— Он был заявлен как пропавший?
— Я бы не стоял здесь, если бы это было так.
— Я чувствовал, было что-то подозрительное в тех ребятах. Именно поэтому я сам заполнил заявку на обслуживание.