— Лихо. На весь Квантунский укрепрайон пятьдесят три "максима", а у тебя на неполные четыре сотни три десятка.
— Боишься за упущенную выгоду? Тогда можешь удержать с меня.
— Ты идиот?
— Да ладно тебе. Шучу я.
— А что по планам? Как собираешься действовать?
— Так далеко еще не заглядывал. Война план покажет. Хорошо уже то, что в отдельном подчинении. Мы ведь на такой подарок и не рассчитывали. Как там с грузами, не пришли еще?
— На днях должны будут подойти первые вагоны. Ну и дерут эти железнодорожные чиновники, почище Веры Алексеевны будут.
— А чего ты хотел? Сейчас первоочередными идут военные эшелоны.
— Ты тут в связи с воинскими обязанностями, как, разведку не запустил?
— Обижаешь. Ким и с ним еще пять человек, базируются на Квантуне. Все же гад Сережа. Мог бы и компактную радиостанцию изготовить.
— Радуйся, что хоть такая есть.
— Ага, радуйся, только на отдельной повозке ее и перевозить, да еще и с мягкими рессорами и амортизаторами. Я вот думаю, если снаряд в какой "росич" засветит, это что же хана связи получается?
— Получается что так. Не факт, что с первого же попадания, но жидковатая конструкция. Работают над упрочнением ламп, но пока слабо получается. Так Кима удалось снабдить радиостанцией?
— Удалось. Он ее на какую-то гору по частям поднял, где никаким солдатам места нет, что русским, что японским, там в пещерке и расположил. Вот только передачу возможно вести при наличии двух человек, один динамо крутит, велосипедист блин, второй осуществляет связь. Может лучше было бы какой спиртовой двигатель туда закинуть?
— И обеспечить полную шумоизолцию.
— Это да.
— Значит, связь с Артуром надежно работает?
— Проверено.
— Кормить-то будешь?
— Вообще-то обед только через час, у меня как ты понимаешь, отдельного котла нет. Так что придется потерпеть.
— Ну и зверь же ты. Ладно, куда тебя девать, потерплю.
* * *
Невзрачный, маленького роста китаец медленно брел по одной из вечерних улиц Дальнего, неся на спине какой-то тюк. По всей видимости, вес у того был немалый, так как китаец время от времени останавливался и приподняв соломенную, остроконечную шляпу, постоянно съезжавшую ему на глаза, утирал заливающий глаза пот. Постояв с минуту оглядывая ленивым взглядом прохожих, он тяжко вздыхал, а затем взваливал на спину тяжелый тюк и продолжал свой путь.
Выйдя за город, он направился к одной неприметной деревушке, разительно отличающейся от новенького, построенного по самым современным европейским меркам города. Здесь все оставалось в старом и привычном китайском стиле. Глинобитные глухие заборы и столь же глухие стены выходящих на узкие кривые улочки фанз. Вскоре он подошел к невзрачной калитке в глухом заборе, в последний раз остановившись перед ней и неторопливо, с ленцой оглянувшись, он решительно постучал в нее. Когда калитку открыли, китаец взвалил на себя тюк и вошел во внутрь, не обращая внимания на посторонившегося мужчину, по виду тоже китайца.