— Не об том спросить хотел.
— А о чем же?
— Ты почто не сказал, что еще в первый день войны с прапорщиком нашим японский миноносец на дно спровадил?
Вот, что угодно ожидал услышать Фролов, но только не это. Звонарев крепко-накрепко приказал об этом ни слова, так как их вполне себе могли в угоду международному праву и еще черт его знает чему, отдать под суд за пиратство. Вот и предпочли все участники тех событий, позабыть о том происшествии. А поди ж ты, оказывается, слухами земля полнится.
— Ты это о чем, Никодимыч? — внутренне напрягшись, но внешне сохраняя безмятежность спросил Фролов.
— Ты дуру-то не включай. Было?
— Не было ничего. Треп это чей-то, — равнодушно пожав плечами, возразил Николай.
— Треп, это когда себя нахваливаешь. А коли про другого баешь, то тут уж иное.
— Говорю же тебе, брехня. Ты на мне Егория видишь? — нарочито выпятив грудь спросил Николай, намекая на Георгиевский крест, — вот то-то и оно.
Старый унтер внимательно посмотрел на собеседника, стараясь уловить что-то понятное только ему. Наконец после непродолжительной игры в гляделки, кивнул своим мыслям и степенно поднялся.
— За науку, пока спасибо. За остальное, видно будет.
— Ты это к чему?
— А к тому, как учить будете. Вот если большую часть сберечь сумеем благодаря твоей науке, то лично в ноги поклонюсь, хоть и через экватор не раз хаживал, и в заморщине не один год пробыл, и калибр японский на себе спытать довелось. Несмотря ни на что, поклонюсь в самые ноги.
— Стало быть, завтра тоже придешь на учения?
— Не один. Вся рота придет. И еще. Прапорщик наш, он конечно немного блаженный, но ни намека поперек от братвы, он больше не увидит. Тут я тебе слово даю, а оно крепкое.
— Во как! Стало быть, как только слушок непонятный прошелся, то сразу ему полное доверие вышло? Странные вы, "полундра".
— Ты "полундру" не замай. С "полундрой" многие на смерть хаживали и голову сложили, так что хотя вам и уважение вышло, не гни сильно, не то обломится. А что до прапорщика… Уважение ему вышло от того, что ить в его словах и приказах и впрямь, только польза матросу, которую мы за гонором нашим не рассмотрели. Взять хоть форму. Порассказали сегодня ребятки, что ты там после нас на стрельбище учудил. Да и миноносец угробить, когда все только клювами щелкали, это тоже не семечки.
— Да не было миноносца, — обреченно вздохнув, опять ушел в отказ Николай.
— Ну не было, так не было, — легко согласился унтер. Вот только звучало это как желание прекратить пустопорожний спор, а не признание правоты собеседника. Вот если бы эта пехтура начал грудь колесом выпячивать, да стучать в нее пяткой, то да, сомнения появились бы, а так… Нет, неспроста это.