- Спасибо, Ольга Викторовна. Обещаю, что не это не надолго. Я выпишу вам пропуск.
Комната номер 205. Приезжайте.
- Хорошо. Приеду, - и повесила трубку.
«Ч-черт дернул поднять трубку, так некстати! - разозлилась Ольга на себя. - Такси отменяется, возьму свою машину. Потом оставлю ее на территории больницы - Маргарита Львовна поможет уладить этот вопрос. Ехать надо, хотя бы для того, чтобы понимать ситуацию и узнать, что у него есть против меня. Софья будет молчать о нашей встрече - не в ее интересах, чтобы содержание нашего разговора стало известно. Скорее всего, встреча со следователем вызвана тем, что я хозяйка дома, где все это произошло. Или есть свидетели, видевшие меня ночью в Ольшанке?! - тревожное ощущение того, что она где-то допустила ошибку, еще больше усугубляло болезненное состояние Ольги, и она решила:
- Ничего подписывать не буду, в случае чего, инсценирую обморок. Самочувствие такое, что и притворяться не надо. - Посмотрела на себя в зеркало. - Вид неважнецкий, как говорится, краше в гроб кладут. Впрочем, это как раз и на руку». - Ей под руку попалось неоконченное письмо к Глебу, начатое вчера.
«Любимый Глеб! Мне очень не хватает тебя, а тебе, надеюсь, меня. По-моему, мы оба в прошлом наделали очень много ошибок, и за свои я у тебя прошу прощения…Лучший судья - время. Твое отсутствие - это пустота в моей жизни, пустота желаний. При наших встречах в «зоне» (рука дрожит, когда я пишу это ненавистное слово), я пыталась рассказать о своих чувствах, но ты отгораживался от меня, словно ежик шипами. Милый, добрый ежик, но слишком доверчивый… Мне кажется, кто-то незаметно вклинивается между нами, умело строя интригу, пытаясь разбить все то, что нас связывало все эти годы.
Сегодня я ложусь в больницу, мне очень плохо, а еще хуже то, что меня гложут дурные предчувствия, что мы можем больше не увидеться. Обещай: если со мной что-нибудь случится, то похоронишь меня в Ольшанке, возле мамы». - Ольга в раздражении скомкала письмо и бросила на пол. - Все не то. Тон приторно-заупокойный. Пишу, словно прощальное письмо, как будто я сдалась, потерпела поражение. Возможно, я проиграла эту битву, но до конца войны еще далеко. Какая-то девчонка вздумала со мной тягаться, а я тут нюни распустила. Галке повезло, что до сих пор ей удавалось оставаться в тени, но теперь «маски сброшены, господа!». Тут Ольге пришла в голову новая мысль, она подняла листок и дописала: «Помни, что бы ни случилось, я буду любить тебя вечно! И никогда тебя не покину: ни в этом, ни в другом мире!»