Впереди шёл Алекс, его способности сапёра сейчас пригодятся в первую очередь. Наёмники окружили блокпост несколькими контурами минных заграждений смешанного типа. Опасаясь диверсантов, они выставили только противопехотки, частью наши, трофейные, частью те, что привезли с собой. Подозреваю, что такой подход вызван как всегда мелким воровством: кто-то заложил в смету нормальный боекомплект, однако две трети его скорее всего даже не отгрузили со склада. Однако же беречься тоже надо, а трофейные боеприпасы воровать легче – сколько заявил, столько и есть в наличии. В прошлое посещение окрестностей блокпоста я лично обнаружил закладку, целиком состоящую из наших советско-российских «гостинцев». Мы обнаружили обычные МОНки{22}, которые в обиходе называются «плюха» или «девяточка». Мины эти обычно ставятся при оборудовании заграждений на большом пространстве, так как убойная сила в них очень большая. Ролики, которыми они начинены, разлетаются плотным роем почти на две сотни метров от эпицентра, при взрыве вполне могло достать и наёмников у насыпной стены. Само собой, сразу никто мины снимать не стал, однако сейчас Алекс повел нас вглубь плотно засаженного минами пространства, поэтому-то обратная дорога и оказалась такой долгой. Так мы прошли большую часть утра, на днёвку остановились всего раз и основательно перекусили, укрывшись под низким каменным карнизом. Тут ничего не росло, вода стекала мелкими ручейками, вымывая почву. Правда, сейчас было относительно сухо, к тому же пару раз мы слышали близкий шум винтов. Но меня больше волновало, как мы будем уходить от погони, если бой затянется. Резкий восточный ветер налетал порывами, деревья гнулись, в скалах слышался низкий гул, словно сами они переговаривались меж собой. Я проглотил последний кусок вяленой кабанятины, хотя аппетита не было уже давно, ел абсолютно машинально, не чувствуя вкуса. Снова ожила рация, в левое ухо ворвался шёпот Ирины:
– Леший, здесь Коса. Три-три, «зелёный»… наблюдаю.
Ирина вышла вперёд и сейчас находилась метрах в двухстах впереди по маршруту. Оттуда, если найти подходящее дерево, уже можно разглядеть блокпост. Доклад снайпера означал, что один из трёх патрулей наёмников только что вошёл в охраняемый периметр «блока», закончив обход своей зоны ответственности. Пока всё было так, как и три дня тому назад: график патрулирования не изменился, и девушка не заметила усиления постов охраны. Это первый признак, что наёмники не обнаружили наших следов, хотя это станет ясно, только когда мы нападём. Вполне может случиться и так, что это засада, однако вероятность такого развития событий не слишком велика. Я отжал тангенту дважды, пусть наблюдает пока мы не подошли. Осторожно выкатившись из-под карниза, я тронул за плечо одного из новичков, которого пока держал рядом для страховки, и жестом отдал команду, которую он, кивнув, передал дальше по цепочке. Все четверо тоже выкатились наружу и, построившись в колонну по одному, вновь двинулись вперёд. Скоро проход снова стал сужаться и последние сто метров нам уже пришлось протискиваться между стенами расселины боком. Новичок впереди вскинул руку, призывая остановиться, это означало, что мы добрались до противоположного края расселины. Я машинально глянул на циферблат, отметив, что до спуска мы прошли за десять с четвертью часов, лишь на полчаса отставая от графика. Расселина выходила на противоположную от базы отряда сторону Салаира, на высоте двух десятков метров от земли. Однако благодаря высоким старым соснам, стоящим к скале практически вплотную, мы по очереди спустились до уровня средних ветвей кроны поросшей мхом раскидистой сосны и без страховки спустились на землю, не оставив слишком явных следов. Конечно, опытный следопыт всё поймёт, однако, как показала практика столкновений с противником, будь то наёмники или крепкие профи из армейского спецназа, они довольно небрежны, поскольку не воспринимают нас всерьёз. К тому же местные условия резко отличались от всего, что им известно, поэтому пока преимущество в скрытном передвижении оставалось за нами. Я спустился последним, земля мягко спружинила под подошвами. Густой кустарник скрывал нас. Осмотревшись, я дал отмашку и, построившись «ёлочкой»