Я:
— Не одни жулики, у президента тоже кольца.
Мама:
— Вот именно. Ты сам подумай. Одни только жулики. И перестань строить мне глазки.
А по-моему, такой перстень самому Железному Человеку сгодился бы. Если бы ко мне кто прицепился, то я бы рукой с перстнем так двинул, что этот гад в середину следующей недели улетел бы.
* * *
Я просыпаюсь вместе с мальчиком и лечу прямо к нему под шум ветвей. Мы смотрим, как воющий ветер делает свою работу, и вместе видим сны: он — мои, а я — его. Мы передаем наши добрые пожелания, а нам шлют просьбы, — и мы присоединяемся к ним, стараемся поддержать, особенно если речь идет не о скоростных катерах, а о морских раковинах. Мы живем и дышим, и исполняем свой долг, и протягиваем крыло помощи, если мост, ведущий к их богу, вдруг оказывается перекрыт.
Дерево упало на газон. Наверное, это случилось ночью: было дождливо и ветрено. Я смотрел на непогоду вместе со своим голубем. Правда, он улетел, стоило мне открыть окно, но я твердо знаю: это был он.
Я:
— Пока, голубь! Завязывай с бродячей жизнью!
Дерево повалило ветром, и оно рухнуло на крышу маленького дома, просто легло на нее, ничего не поломав. Корни вывернуло наружу из земли. Я взобрался на ствол до половины. Это совсем не трудно, идешь себе и идешь. Детишки поменьше тоже полезли на дерево, но до меня не добрались. Я хотел им показать, как залезть повыше, но было уже поздно. Опоздаешь на перекличку — попадешь в черный список. Три раза опоздаешь — оставят после уроков. Да еще учителя отпидорасят (это такое наказание, только самое ужасное).
На дереве я увидел птичье гнездо. Мне стало грустно. Птенцы вывалились, когда дерево падало, и, наверное, погибли. Их раздавило. Уж я-то знаю.
Я:
— Буду возвращаться из школы, заберусь на верхушку и загляну в гнездо. Если какой-нибудь птенчик уцелел, возьму себе.
Лидия:
— Включи мозги, ты понятия не имеешь, как за ними ухаживать.
Я:
— А что тут такого, знай корми червяками, пока не подрастут, вот и все.
Птенцы и не поймут, где настоящий червяк, а где мармеладка «Харибо». Вырастут, встанут на крыло и улетят. Я всех птиц люблю, не одних только голубей. Вообще всех.
Если ты полицейский и кому-то из прохожих приспичило в туалет, ты должен подставить свой шлем. Мне Коннор Грин сказал.
— Как это? Не ври!
Коннор Грин:
— Богом клянусь.
Дин:
— Это правда.
Я:
— А как насчет солдата? Тоже должен фуражку подставить?
Дин:
— Без понятия. Не думаю.
Я:
— А пожарник?
Коннор Грин:
— Нет. Только полисмен.
Я:
— Прикалываешься.
Коннор Грин:
— Спроси у полисмена.
Я:
— Сам спроси.
Мистер Маклеод:
— Ш — ш-ш! Тихо, вы, там!