Уголок рта Эндрю слегка приподнялся. Ничего себе дополнительная нагрузка! Говорить с Гейл о сексе… Что может быть приятнее? Только ответ на вопрос о местонахождении ее братца.
Он взял ручку, записал в блокноте «доктор Нортон» и дважды подчеркнул ее фамилию. Пожалуй, все к лучшему… Это даст ему еще один повод вступить в более близкий контакт с объектом.
О'Коннор толкнул Уэстона локтем в бок и весело пробасил:
— Ага! Похоже, Дафф уже познакомился с нашей очаровательной докторшей.
— Имел такое удовольствие. — Эндрю отложил ручку. В его груди что-то напряглось. Конечно, ревность тут была ни при чем. Но тогда почему ему захотелось щелкнуть старого Пита Уэстона по носу?
— Ты уже пригласил ее куда-нибудь? — спросил Пит.
— С чего ты взял, что я ею заинтересовался?
— С того, что ею интересовалось все мужское население Оуквуда, — ответил Уэстон.
Щелчок по носу отменяется. Лучше дать ему в глаз. Так, чтобы надолго запомнил.
— И получало от ворот поворот, — добавил О'Коннор.
Эта фраза доставила Эндрю огромное удовольствие. Его самолюбие было польщено.
— Серьезно? — забывшись, спросил он.
Уэстон фыркнул, а О'Коннор бросил на Даффа красноречивый взгляд.
Секс тут ни при чем, твердо сказал себе Эндрю. Мой интерес к этой женщине чисто профессиональный.
Однако к концу недели дело не продвинулось ни на дюйм. В субботу Эндрю был далек от своей цели так же, как в понедельник. То ли Гейл сознательно избегала его, то ли ему просто почудилось, что их влечет друг к другу. Что ж, пожалуй, оно и к лучшему.
Но возбуждение, неизменно охватывавшее его при мысли о красавице-докторше, говорило само за себя.
Недовольно нахмурившись, Эндрю с треском захлопнул папку, в которую смотрел уже час с лишним. Он раз за разом просматривал список поездок, предпринятых Гейл за последние двенадцать месяцев, пока не вызубрил его наизусть. Поскольку прошлый уик-энд Гейл дежурила в окружной больнице, эти выходные были у нее свободными. Но благодаря жучку, вмонтированному в ее телефон, Эндрю знал, что утром в пятницу ей позвонили из больницы и спросили, не сможет ли она взять пару дополнительных смен. Гейл тут же согласилась, и Эндрю возблагодарил судьбу. Этим можно было воспользоваться. Он не мог тайком забраться в квартиру соседки при свете дня. Вероятность того, что его кто-то заметит, была слишком велика.
Через двадцать минут Эндрю понял, что если он будет сидеть в четырех стенах, то просто сойдет с ума. Он скучал, не находил себе места и злился на брюнетку с нижнего этажа. Шесть драгоценных дней ушло на слежку за человеком, который каждое утро уходил в клинику, возвращался на закате и гасил свет еще до наступления полуночи. Во время четырех ничем не примечательных телефонных разговоров он не слышал даже звуков включенного телевизора.