.
Строки эти, будучи строками вечными, не уступают в своей красоте и выразительности лучшим образцам классического слова!
В трудах по монастырю и постройке нового величественного храма, в работе над рукописями и в редактировании своих произведений, в окормлении близкого ему духовного братства, в большом внимании, которое уделялось письмам и ответам на них, текли дни епископа Игнатия, когда сердце его стало извещаться о близком его переходе в мир иной, мир, так им приемлемый и любимый. Своим близким, ссылаясь на святителя Тихона Задонского, Владыка говорил, что тому было обещано скончаться в день недельный. Не говоря о себе, Святитель изрекал: «Значит, и готовиться на каждое воскресенье»[78].
В Светлое Христово Воскресение 1867 года, 16 апреля Владыка совершил свою последнюю литургию с большим трудом и продолжал все время недомогать, хотя и не лежал в постели. Скончался блаженный Святитель Христов, как и ожидал, в день недельный, в воскресенье жен-мироносиц, причастившись в келлии Святых Христовых Таин, рано утром во время первой литургии. Это было 30 апреля. Это была для всех внезапная смерть, хотя Владыка и говорил: «я умру ударом». Скончался святитель Игнатий в молитве, держа в правой руке Канонник. Лицо почившего было светлым и покойным. Так, в дни Светлого Христова Воскресения воскресла для вечной жизни в Боге душа того, который всю жизнь носил Бога в своем сердце.
Погребение святителя Игнатия, совершенное на шестой день по кончине преосвященным Ионафаном, епископом Кинешемским, было исполнено по пасхальному чину. Печаль была растворена тихою радостию и утешением. На погребение, несмотря на разлив Волги, собралось до пяти тысяч человек. И весь чин погребения напоминал скорее церковное торжество, когда после отпевания тело Святителя было обнесено вокруг собора и опущено в землю у левого клироса больничной церкви преподобного Сергия при радостном пении «Христос воскресе!». Потеря, по слову преосвященного Леонида (Краснопевкова), большого друга и ученика покойного, должна была быть признана «потерею всецерковною»[79], и все же дух утешения и надежды не оставлял ближайших учеников Святителя.
Необходимо здесь коснуться мыслей игумена Марка, который к 1968 году провел колоссальный труд по собиранию подлинников и материалов, всесторонне освещающих жизнь и творческую деятельность святителя Игнатия Брянчанинова. Заканчивая первую часть своего многотомного произведения, отец Марк сопричисляет его как жителя Вологодского края к подвижникам «Фиваиды северной». «По своей жизни,— пишет он,— Святитель поистине может быть сопричислен к лику подвижников Фиваиды северной, а по духу своих творений он принадлежит к богомудрым мужам древней Фиваиды южной (Египетской)»