Он никогда не простит Мишкина за то, что тот дал ей новые подозрительные таблетки и исчез. Нет уж. Мама учила его быть преданным, добрым, порядочным и выбирать себе таких же друзей. А если у его друзей есть враги, значит, они должны стать твоими врагами. А если они больны, храни им верность. И принимай душ и чисти зубы – этого он не делал уже довольно давно, он нес дежурство возле нее на случай, если вдруг понадобится ей. Она нуждалась в нем, да, вот так обстояли дела, поэтому он приготовился и собрался с силами. И стал ждать. Потому что она была напутана и печальна, к тому же ему все равно было нечего делать. Но когда-нибудь все пойдет как надо, и он снова начнет. Заниматься делом. Но сейчас она важнее.
Крейг сидел на кровати и писал письмо на ноутбуке, сигарета свисала из уголка рта, пальцы стучали по клавишам. Мелкие мошки вьются вокруг лампы на прикроватном столике, на улице тихо. Вдалеке слышен шум машин, проезжающих вверх и вниз по холму, едущих куда-то через каньон в горячей душной ночи.
Он был настолько занят своим делом, что не заметил Хойта, появившегося в темноте в дверях веранды.
– Вам лучше поспешить, – низким голосом сказал Хойт, и Крейг подпрыгнул, уронив сигарету на клавиатуру и рассыпав пепел.
– Господи, Хойт! Не делай так больше, хорошо? Или ты хочешь, чтобы я заработал инфаркт?
Подобрав тлеющий окурок, он стряхнул пепел с клавиатуры.
– Что такое? Что на сей раз случилось?
Подняв взгляд, Крейг увидел в полумраке испуганное лицо Хойта.
– Что?! – повторил он. – Что стряслось?
– Она не дышит, – сказал Хойт.
Она вдруг оказалась внутри всего этого. Внутри чего-то плохого, готового выплеснуться наружу. Это нечто держало ее и тащило куда-то своими дикими путями. Но она не могла сказать, что ввергло ее в это состояние. Ее просто затянуло туда, она стала частью этого, заложенной собственностью без права выкупа. Она могла коснуться стен, таких гладких и скользких, что никогда не выбраться.
Лекарство, которое ей дал Мишкин, выключило звук, пытаясь усыпить ее. Но Сьюзан лишь продолжала двигаться с ним в никуда, все быстрее и быстрее.
Крейг рывком открыл дверь, Хойт едва успел отскочить в сторону.
– Что ты сделал? Ты позвонил в «скорую»? Ты хоть что-нибудь сделал?
Крейг помчался к дому, Хойт шел за ним, его слабый гром следовал за Крейговой вспышкой молнии.
– Что она приняла? Где этот идиот, ее доктор? Какой телефон у этого доктора Звездотраха?
– Я позвонил, но они сказали…
Они дошли до спальни Сьюзан прежде, чем Хойт успел договорить.
Она лежала на кровати, неподвижная, как керамическая статуэтка, актриса, навеки забывшая свою реплику.