его заслуга, но она всегда восхищалась этим его умением. Таков был дар Лиланда: он умел обходиться с людьми, помогал облегчить их ношу, делал их жизнь светлее. Сьюзан могла польстить вам, заставить смеяться и полюбить ее, Лиланд – подоткнуть одеяло на ночь и принести утром кофе в постель.
Сьюзан стремилась произвести на вас хорошее впечатление. «Вы слышали, какие шутки она отпускала насчет своего отца? «Не судите по одежке!» Лиланд же хотел, чтобы вам было хорошо, уютно с ним. Разумеется, вы уходили, сохранив несколько приятных воспоминаний о Сьюзан. Но, проведя один вечер с Лиландом, вам хотелось остаться с ним навсегда, быть окруженным его заботой, общаться с ним и следовать его советам.
Лиланд заботился о ней, но она не понимала, как воздействует на нее эта тайная магия. Она не осознавала, что нуждается в заботе, точно хрупкий экзотический цветок. Она всегда была независимой, разве нет? Лиланд готов был сделать для нее все, невзирая на то, что она не замечала той заботы, которую он неустанно выказывал. Он разглаживал ее нахмуренный лоб и собирал обломки всякий раз, когда она расклеивалась и плакала. Брат Милосердия, всегда бережный и осторожный, он присматривал за ней, пока она спала, чтобы убедиться, что она в тепле и безопасности. Он знал, что она привыкла рассчитывать на его поддержку во время не столь уж редких падений. Никто больше так не заботился о ней. Как она допустила, чтобы это случилось? Что заставило его нарушить привычный ход вещей, и почему она не может с этим справиться?
Пока он пытался удержать ее от падений и ошибок, Сьюзан продолжала порхать и щебетать, ни на секунду не останавливаясь, не замечая заклятий, которые он накладывал на ее жизнь, на ее безумные поступки. Тем не менее Сьюзан сумела ненадолго приостановиться, чтобы завести ребенка, отдав дань тому, что в их союзе с Лиландом напоминало о взаимной заботе и доверии – доверии, которое, как она позже осознала, было максимально близко к понятию любви.
В последующие три года она небрежно принимала его поддержку и мчалась вперед, не обращая внимания на его растущее недовольство. Либо принимала это недовольство за что-то другое и раздраженно отмахивалась. Она не оставила ему другого выбора, кроме как следовать своей природе.
Сьюзан любила его небрежно, с оттенком высокомерия, не догадываясь, что где-то в глубине ее души проросший цветок изо всех сил тянулся к теплу и уюту его далекого солнца, крепла необъяснимая тайная привязанность, настраиваясь на него, ведомая его светом. Лиланд давал ей что-то живительное, что-то, без чего она не могла обходиться так же, как без кислорода. И лишь теперь она сообразила, как ей этого не хватает.