Оставив Хойта и не задумываясь о том, когда они снова встретятся, Сьюзан вернулась на счастливую планету, с которой была родом. Избавившись от него, она испытала облегчение, хоть и желала, чтобы он предложил остаться с ней сегодня и навсегда. Она не понимала, как он может ей противиться. Как вообще кто-то может ей противостоять. Но это уже не имело значения. Лодыжка немного пульсировала в том месте, где была незаконченная татуировка. Сьюзан боролась с желанием почесать ее, погромче включив радио и заглушая зуд воодушевляющими звуками рок-н-ролла. Сьюзан не собиралась стричься. Она в самом деле не планировала это делать, просто так вышло. Что-то вроде подготовки к засаде.
Она вспомнила, что давно уже не принимала ванну – ванна это так скучно, так обычно, так je ne sais:[29]не по-куала-лумпурски. У Сьюзан были дела поважнее. Государственной неважности! А теперь хорошие парни устроят вечеринку! И какая это будет вечеринка! Они такое замутят. О, нет, ничего необычного, но все будет вертеться и крутиться, и тебе непременно захочется туда попасть, а когда это случится – то, что произойдет, будет зависеть от тебя. И ты окажешься далеко-далеко, дальше, чем Тимбукту и Мадагаскар. Твоя волна докатится до Луны. Она вся состояла из идей, разговоров и движения, теперь, когда лекарственная пелена спала, открыв все лучшее, что Сьюзан ощущала в себе. Лучшее, что становилось все лучше и лучше с каждым днем, требуя все меньше и меньше сна, поскольку теперь она могла заряжаться от солнца, цвета и радости.
Теперь ей казалось, что она понимает, к чему стремился ее отец, глотая спиды. Пытаясь прожить две жизни за половину одной – будто пламя, вырвавшееся из-под контроля, выжигающее дорожку везде, где бы ты ни шел, глаза сверкают, мозг – разбушевавшийся ад интуиции, идей и грандиозных планов.
Едва ли от нее можно было ждать, что она будет заниматься гигиеной – ведь в этом нет ничего возвышенного. Это удел низких, заурядных женщин. À она перешла из разряда низких в высокооктановые и суперкрутые. Лучше просто убрать эти сбивающие с истинного пути темные локоны, открыть путь ее расцветающему, необычному мозгу. Так что, объехав Западный Голливуд и проехавшись по Мелроуз, она искала подходящее местечко, где кто-нибудь в мгновение ока откромсает ее волосы. Она махала прохожим, мчась на полной скорости и болтая с дружелюбным радио. Наконец она остановилась возле парикмахерского салона «Голова набекрень», выбрав его скорее за название, чем за внешний вид. На самом деле выглядел он довольно убого, угнездившись между книжным магазином для взрослых и пончиковой. Сьюзан нашла место для парковки, уверенная, что его приберегли для нее парковочные божества, и через несколько секунд уже была в салоне.