Джордж нагнулся, подбирая с пола одежду.
— Я вовсе не провожу время в праздности.
— Ах, прости, пожалуйста! Я и забыла, что игра в шахматы — это важная работа! Или ты скажешь, что поступил, как полагается хозяину? Когда мельника избили до полусмерти, ты послал разбираться управляющего.
— Его поколотил прежний дружок его возлюбленной, — ответил Джордж, нетерпеливо отмахнувшись. — Я так и думал.
— Но не удосужился заняться этим сам.
— Я ездил к нему, когда дело касалось стоимости помола.
— Ну да, конечно — за все время, что я тут живу, ты наконец решил сделать что-то сам!
— Просто я предпочитаю не трубить на всех углах о том, чем занимаюсь в течение дня, — ответил Джордж, затягивая пояс. — Твой отец, возможно, любил хвастать своими делами, но некоторым это не по душе.
— Мой отец знает, в чем состоят обязанности настоящего хозяина, и исполняет их!
Круто повернувшись, Джордж уставился на Элайю. Лицо его раскраснелось, глаза запылали гневом.
— Вот только он забыл, что надо еще присматривать за собственной дочерью! Ответь-ка мне, жена, я лучше Руфуса?
— Что? — Она непонимающе взглянула на него.
Джордж медленно приблизился к постели, двигаясь, как кот, выслеживающий добычу.
— Говори! Я искуснее в любви, чем Рыжий Руфус? — почти прорычал Джордж.
— Не знаю, — недоуменно ответила она, натягивая на себя покрывало, как будто желала защититься от мужа, в которого словно демон вселился. Внезапно смысл его вопроса дошел до нее, и она ахнула. — Я никогда не была близка с ним.
— А тогда с кем? — воскликнул Джордж. Элайя отшатнулась и прижалась спиной к стене. — Кто научил тебя доставлять мужчине наслаждение? Кто тот счастливец, которому досталась твоя невинность?
— Ты!
— Не лги мне, Элайя, — предостерег он сдавленным голосом. — Что хочешь делай, только не лги.
— Я говорю правду! — возразила она. — У меня никогда никого не было, кроме тебя!
На мгновение взгляд его дрогнул, но затем Джордж резко выпрямился, и перед ней снова оказался спокойный и невозмутимый сэр Джордж де Грамерси, впрочем, какой-то новый — враждебный и безразличный.
Элайя была потрясена. Ведь он только что со всем пылом искренней страсти любил ее — так как же он может смотреть на нее с такой ненавистью? Ведь она не предала и не обманула его. Она пришла к нему непорочной и не потерпит таких обвинений.
— По какому праву ты меня оскорбляешь? — четко выговаривая слова, спросила она, поднялась с постели и быстро завернулась в покрывало. — Чем ты можешь доказать свои обвинения?
— На простыне не было крови.
И он говорит это так спокойно, таким ледяным голосом!