Тогда щенок легонько тяпнул его, чуть оцарапав кожу, и внезапно Джорджа охватил такой гнев, что он потерял всякий контроль над собой и схватил палку.
Он очнулся, увидев у своих ног умирающую собачку. Таким и застал его отец. Обняв сына за плечи, он спросил, что случилось. Его голос звучал мягко, с неподдельной нежностью, так что нечего было и думать отрицать постыдный поступок.
Он совершил убийство — или так по крайней мере ему тогда казалось. Давясь слезами и всхлипывая, мальчик во всем признался, тщетно пытаясь объяснить необъяснимое.
Отец терпеливо слушал. Затем, взяв в руки мертвого щенка, он печально объявил Джорджу, что даже его искреннее раскаяние не вернет к жизни погибшего песика. Есть вещи, исправить которые нам не дано, поэтому настоящий мужчина, человек чести, должен научиться держать себя в руках. Он обязан уметь владеть собой, подавлять свой гнев, скрывать раздражение. Его долг — стать хозяином своих эмоций.
Затем отец стер слезы с лица сына и добавил, что жизнь иногда преподносит нам суровые, но необходимые уроки.
И все же, несмотря на сочувствие и понимание, в глазах отца появилось какое-то новое выражение. И Джордж, увидев его, догадался, что утратил навсегда что-то очень важное. Много лет спустя он понял, что именно потерял в тот день: доверие своего отца. Не совсем, разумеется, однако с тех пор их отношения так и не стали прежними.
В тот день Джордж де Грамерси начал учиться подавлять и скрывать гнев и раздражение — вернее, всякое сильное чувство.
И был уверен, что научился владеть собой, пока не влюбился в Элайю Дугалл. Что же теперь делать? Уехать, оставить ее, скрыться бегством…
Выбора у него нет. Придется уехать, по крайней мере пока он снова не почувствует себя способным сохранять ясную голову. Некоторые из его поместий располагаются довольно далеко от Равенслофта, и он может отправиться туда, сославшись на дела.
Приняв решение, Джордж медленно встал.
И увидел Элайю. В тонком плаще, босая, она осторожно кралась в казармы.
Ожидая в зале окончания утренней мессы, Элайя оглушительно чихнула. Она чувствовала себя совсем разбитой — и не только физически, ибо прошлой ночью, после того как Джордж в гневе оставил ее, она так и не сумела его разыскать.
Ей казалось, она целую вечность ходила по спящему замку, в одной лишь сорочке и тонком плаще, босая, чтобы ступать как можно тише. К сожалению, это было не самым мудрым решением, так как теперь ей сильно нездоровилось.
Глаза словно жгло огнем, из носа текло, в горле першило, и в довершение всего она еще и раскашлялась. Каждая косточка в теле отзывалась на любое движение ноющей болью.