— Вспомни Лингла и женщину, которая была с ним. Ты скажешь мне все, что я хочу знать и немедленно. Хватит с меня этих уверток.
— Что будет, если я расскажу?
Я поднял шкатулку с пола и показал ей.
— Я ничего не видел. Уеду отсюда и все.
— Как я узнаю, что вы меня не обманываете? Нет худших мошенников, чем копы. Я вас не знаю. Как я могу вам верить?
— Этого не требуется. Просто у тебя нет выбора. Ты меня не интересуешь. Мне нужна та женщина и Лингл.
— Врете! — злобно сказала она.
— Если ты снова попадешь туда, то там и сгниешь,
Я блефовал, но по отчаянию, мелькнувшему в ее глазах, понял, что угадал.
Она уже побывала в тюрьме, Ирма облизала губы…
— Я не знаю, куда она девалась, — сказала она тупо. — Они уехали сразу лее, как только избили Лингла.
— Что они здесь делали?
— Вы обещаете, что отпустите меня? Я кивнул.
— Кэгмен меня убьет, мне нужно сматываться отсюда, — сказала она шепотом скорее себе, чем мне, как будто боясь, что ее подслушают.
— У тебя не так уж много вещей. Соберется за десять минут. Что они здесь делали?
— Ничего, развлекались. Они кололись оба.
— Откуда ты знаешь?
— Я узнаю наркоманов с первого взгляда.
— Она приводила кого-нибудь к себе, когда Лингла не было?
Она едко рассмеялась.
— Нет. Еще нет, но это только Дело времени. Когда у них кончатся деньги, она начнет продаваться.
— Чем собственно занимался Лингл?
— Я ничего о нем не знаю. Разве что то, что он колется также, как и она. Кэгмен это знает и сдирал с них лишнюю полсотню в неделю.
— Кэгмен снабжал их?
— Нет. Он тертый калач и в такие дела не вмешивается, Он только знает, кто чем занимается и заставляет платить.
— А Лингл? Ты ведь с ним наверное разговаривала? Что это за тип?
— Он ни разу, со мной не заговаривал. Честное слово! Клянусь!
— Где его регистрационная карточка?
— Вторая полка сверху в шкафу за стойкой. Я ее там однажды видела.
Ее глаза светились желанием убедить меня в своей готовности помочь.
— Кто сейчас в конторе?
— Ночной сторож — портье, Я направился к двери.
— Дайте мне десять минут. Мне нужно собрать вещи. Дайте мне шанс, ну будьте хорошим, — умоляла она.
Она собирала вещи как сумасшедшая, набросала платья в два чемодана и с трудом закрыла их. Потом жадно посмотрела на шкатулку.
Я отошел к окну и стал любоваться свалкой. Легко осудить наркомана, это дает ощущение превосходства, чувствуешь себя чище. Но в. этом не больше смысла, чем осуждать диабетика или депрессивного маньяка. Лечение бывает длительным. Это болезнь.
Когда я обернулся, шкатулка исчезла, запокованная с другими вещами, Отобрав ее, я бы ничего не изменил в ее жизни. Она была бы даже способна на убийство, чтобы раздобыть наркотик.