Положение выглядело лучше, но ненамного. Хотел бы он знать — может ли Проксима когда—либо быть очищена полностью.
— Идет на лад. — заметила Сьюзен.
— Ты так думаешь? Нет, в самом деле. Ситуация выглядит лучше.
— Не ври мне. — остановила она его. — Я пыталась тебя развеселить.
— Не могу не думать — можем ли мы победить, и что будет, если мы победим? Еще одна война после этой? Человечество, так или иначе, воюет столько, сколько могу вспомнить, почти столько же, сколько я живу. И растут дети которые не знают ничего, кроме войны.
— Но дети все же рождаются. Тут есть жизнь, посреди всего этого ужаса — здесь есть жизнь и надежда.
— Этого достаточно?
Она пожала плечами.
— Должно хватить.
— Должен быть способ покончить с этим. Должен быть.
— У Синовала есть план, как раз такого сорта. Еще один. Да, я знаю, но я считаю что он готов ко всему, что они могут бросить в него на этот раз. Он несколько дней говорил с Истоком без остановки, а потом внезапно встал и исчез. Он на встрече с кем—то, собирает всех вместе. У него есть план.
— Этот сработает лучше, чем последняя полудюжина?
— Этим он и занимается. Как бы я его ни ненавидела, не могу не признать что он знает, что делает, когда дело касается войны. Не думаю, что он хочет, чтобы это когда—либо закончилось, но он сделает, все чтобы победить.
Дэвид поежился.
— Холодно. — пробормотал он.
— Не знала. Не можешь включить обогреватель?
— Очень смешно.
— Хотела бы я тебя обнять и согреть немного.
— Я тоже.
— Я серьезно, Дэвид. Как—нибудь потом, я заявлюсь сюда лично, и после... ну, несколько дней пусть нас лучше не беспокоят.
Он улыбнулся.
— Мне тебя не хватает.
— Если хочешь сказать, что любишь меня, то так и скажи.
— Ты же знаешь что люблю.
— Знаю. Мне пора. — Она подняла руку. Он потянулся к ней, и его рука прошла сквозь ее. Он вздохнул, а она улыбнулась, послав воздушный поцелуй.
Потом она исчезла.
Он снова повернулся к карте.
* * *
Деленн осеклась так, словно ее ударили. Она пыталась подыскать подходящие слова. Двенадцать лет прошло с тех пор, как ей говорили это имя. Никто в приюте не смел упомянуть его — не в ее присутствии.
Двенадцать лет.
И ему придется вернуться.
— Он умер. — прошептала она, ее голос был охрипшим.
— Ты, среди всех прочих, лучше всего должна знать, что это не конец.
— Нет. О нет, ты не посмеешь.
— Ты узнаешь, что я смею очень многое.
— Он мертв!
— Да — ты так говоришь.
— Мертв двенадцать лет! Ради чего надо ввязывать его? Зачем?
— Ты не знаешь моих намерений.
— И не желаю знать.
— Эта война тянется достаточно долго. Ее можно закончить — и скоро. Мне нужна сила для столкновения с ворлонцами. Мои агенты сделали что могли, привели в движение множество связей, и это почти закончено. Время заканчивать.