В Ставрополе было захвачено 16 полевых и горных орудий. Доблестный подполковник Сейделер горячо принялся за формирование и в несколько дней сформировал одну за другой две 4-орудийных батареи.[126] Орудия были частью неисправны; приходилось из 2–3 неисправных пушек собирать одно годное к бою орудие. Лошадей собирали путем конной повинности, расплачиваясь квитанциями. Население охотно шло нам навстречу, поставляло лошадей, а крестьяне охотно привозили фураж и продовольствие для людей, Из наличных в городе офицеров, придав к ним гимназистов, студентов и юнкеров, был сформирован Ставропольский офицерский полк.[127]
По приказанию Ставки я считался командующим войсками г. Ставрополя, но оставался непосредственным начальником конной дивизии, переименованной во 2-ю Кубанскую казачью дивизию.[128] Она состояла теперь из конных полков 1-го и 2-го Хоперских, 2-го Кубанского[129] и 1-го Лабинского. Двухсотенный дивизион терцев влился в состав 1-го Лабинского полка. Пластунская бригада была выделена из моего непосредственного командования, и ее начальником назначили полковника Слащова.[130]
Организация у меня кипела день и ночь. Нужно было ждать впереди упорных боев и не терять времени напрасно. Для поднятия казачьих станиц между Армавиром и Ставрополем я рассылал отдельные сотни, но оружия опять стало не хватать. Разведка начала приносить сведения о том, что красные, узнав, что Ставрополь ими очищен под влиянием паники и без достаточного основания, ввиду отсутствия у меня артиллерии и малочисленности моего отряда, стали вновь собирать кулак для обратного его взятия. Одна из колонн, численностью до 4000 бойцов, двинулась от Невинномысской к Темнолесской. В северных уездах Ставропольской губернии большевики мобилизовали крестьян и собирали в районе Башкирских кочевий отряд численностью до 6000 человек. Генерал Боровский вел упорные бои. Для поддержки его я получил приказ нажать на Невинномысскую. Я двинул в район Темнолесской произведенного по ходатайству Рады в войсковые старшины Солоцкого с казачьей бригадой. Другая бригада была брошена к Башкирским кочевьям.
13 июля Солоцкий донес, что его бригада вытеснила большевиков из Темнолесской и отступает к селению Татарке. В помощь ему я выдвинул пластунскую бригаду Слащова на линию реки Татарки с приказанием поддержать Солоцкого и, если возможно, перейти в контратаку. Третья колонна красных заняла Бешпагир. Я оказался атакованным с трех сторон, имея мало артиллерии, снарядов и патронов, а свои войска — усталыми от длительных боев; тщетно просил помощи у генерала Деникина, руки которого были связаны кровопролитными боями у Кавказской. 16 июля положение стало угрожающим. Подвергаясь нажиму со всех сторон, мои войска стали уже приближаться к Ставрополю. В городе началась паника. Скоро снаряды большевистской артиллерии начали рваться на улицах. Пластуны выдыхались, не имея патронов.