Днем 13 июня в Бургустанскую приехал полковник Константин Агоев[98] вместе с комиссаром Радзевичем для переговоров со мною от имени Пятигорского Совдепа. Однако Радзевич, боясь недружелюбия казаков, вскоре уехал в автомобиле обратно. Во главе всего своего отряда я двинулся к Бургустанской и остановился биваком в близлежащем лесу. Агоев, приехавший ко мне на линейке, сообщил мне, что брат его, полковник Владимир Агоев, у станицы Мариинской организовал отряд терцев и хотел было уже поднять восстание, но внезапный арест большевиками намечавшегося командующим Терской армией полковника Бочарова, — позже расстрелянного ими, — спутал все карты. Он, Константин Агоев, тоже сформировал, с согласия большевиков и на основании прежних переговоров с Автономовым, отряд милиции человек в 200 и намерен попытаться освободить Бочарова и бежать к брату.
— С чем же вы идете? — сказал он мне. — Ведь у вас нет оружия.
— Передайте комиссарам, что у большевиков есть достаточно оружия и мы его возьмем.
— Большевики уполномочили меня предложить вам сдаться при условии полной амнистии вам и всем восставшим. Ваша жена взята заложницей, и ее расстреляют, если вы не сдадитесь.
— Передайте комиссарам, что женщина ни при чем в этой войне. Если же большевики убьют мою жену, то клянусь, что вырежу, в свою очередь, все семьи комиссаров, которые мне попадутся в руки. Относительно же моей сдачи передайте им, что тысячи казаков доверили мне свои жизни и я не брошу их, и оружия не положу.
Этот мой ответ позднее был напечатан во всех большевистских газетах. Мы дружески распростились с Агоевым, и я сказал ему по секрету, что завтра иду на Кисловодск или Ессентуки. Проводив его, двинулся с отрядом в Бургустанскую. С песнями, сотня за сотней, вступали мы в эту станицу, восторженно приветствуемые ее населением. Никогда, ни раньше, ни потом, не видел я такого энтузиазма и готовности идти на все жертвы. На площади отслужили мы ночной молебен под слезы вдов и клятвы бургустанцев победить или умереть. Эта чудная станица, равно как и Бекешевская, жестоко поплатились впоследствии: они были уничтожены дотла большевиками.
Ночью я собрал военный совет, на который, кроме чинов штаба, своих старых офицеров и строевых начальников, пригласил бургустанскую станичную администрацию, а также делегатов станиц Ессентукской и Кисловодской. Выслушав мнения всех присутствующих, я объявил, что мы пойдем брать Пятигорск. Тотчас же после совета выслал сотню бургустанских казаков для производства демонстрации на Пятигорском направлении. Ввиду того что результат военного совета стал уже известным в Пятигорске, а также вследствие этой демонстрации, большевики стали спешно оттягивать войска в Пятигорск из других городов Группы: из Кисловодска также была отправлена часть гарнизона, в том числе и горная батарея, на которую я было имел виды.