Изредка – очень редко – они даже играют в шахматы.
По-прежнему Мориан получает вперед коня, но надо признаться, что теперь он выигрывает гораздо чаще. По-видимому, он стал играть значительно сильнее, но уменьшать фору Пол не собирается ни в коем случае.
* * *
Мистеру Полу Чарлзу Морфи недавно исполнилось тридцать лет. Не надо называть его «Морфи-шахматист», он этого не любит и может невежливо ответить.
Внешне Пол выглядит превосходно, он порядком потолстел, элегантные лондонские жилеты сходятся на нем не без труда – он дважды переставлял на них пуговицы.
Лицо его теперь округлилось, оно уже не кажется светящимся внутренним огнем. Черты его по-прежнему правильны, но странное равнодушие, смешанное с грустью, омрачает его.
Пол недоволен своим здоровьем. Он плохо спит по ночам, у него бывают сердцебиения, а порой сильные головные боли прямо отравляют ему жизнь. И вообще голова у него тяжела почти всегда, он успел привыкнуть к этому и почти не замечает тяжести – ведь термин «гипертония» в те годы еще не был изобретен.
Быстро и незаметно ползут одинаковые, тихие годы. И вдруг однажды Пол спохватывается: жизнь уходит, Осталось не так уж много! Нет, он должен бороться, лечиться, хвататься за жизнь! Он должен ехать в Париж, именно в Париж, где живут лучшие в мире врачи! Он не может больше погибать в этом захолустье.
– Чем плох Новый Орлеан, Пол? – спросит его Эдуард. – Разве это не чудесный город? – Да, да, конечно, – ответит Пол. – Но это все-таки не Париж…
Эту фразу он будет бесконечно твердить всем родственникам. Он будет жаловаться на свое здоровье и выпрашивать деньги: пятьсот долларов у Эдуарда, пятьсот – у Эллен.
Он пройдет через неприятнейший разговор с матерью, но последняя вспышка энергии возьмет свое: летом 1867 года Пол сядет на пароход и вскоре окажется в своем любимом Париже.
* * *
Париж за эти годы мало изменился. Пол радовался ему, как радуются старому другу, он долгими часами бродил по бульварам и набережным Сены, сидел на скамейках под каштанами и спускался на лодках вниз по реке.
Утолив первую тоску, Пол отправился по всем известным врачам. Он посетил добрых полдюжины медицинских светил, истратил много денег – и не узнал почти ничего. Светила дружно заявили, что он необыкновенно чувствительный и хрупкий субъект, с нервной системой удивительной лабильности.
Однако причины этой лабильности каждое светило толковало по-своему и по-своему предлагало лечить.
Пол покорно глотал порошки и пилюли, принимал ванны, грязи, даже новинку – электризацию.
Наконец профессор Монфор объявил Полу, что вылечить его может только свежий морской воздух и бездеятельность, которая даст передышку утомленной неизвестно чем нервной системе.