Пол скорчил сам себе сердитую гримасу.
– Пол! – донесся снизу негромкий голос миссис Тельсид. – Пойди ко мне, сынок!
Он сразу очнулся, причесал волосы и спустился вниз.
– Почитай мне библию, – мягко сказала мать, и Пол с трудом поднял со столика фолиант в кожаном переплете, окованный медью, с массивными медными застежками.
– Вот отсюда, Пол. – Бледный палец указал строфу.
– «И взяли воины отрока Даниила, – покорно начал Пол, – и ввергли его в ров львиный, в тьму его и смрад его…» Смрад – это все равно, что вонь, мама? «И воззвал отрок Даниил к господу, о защите и помощи воззвал. И услышал господь веру незыблемую, как стена каменная, и отошли хищники алчущие, зла отроку не причиняя…» Довольно интересно. Наверное, этот Даниил был укротитель, вроде капитана Коллета из цирка. У того десять львов, и все прыгают, а он стоит с бичом в одной руке, с пистолетом в другой, покрикивает на них и ни чуточки не боится. Может быть, и капитан Коллег в эту минуту взывает к господу? Навряд ли. Да и откуда возьмется в цирке господь? Странно, очень странно. Мама всегда говорит «святая книга», а разве святая книга может лгать? Может быть, она написана для негров?
Пол продолжал читать механически, не улавливая смысла, но мать быстро уловила перемену и захлопнула книгу.
– О чем ты читал сейчас, Пол? Расскажи.
– О… о… о львах, мамочка…
Миссис Тельсид грустно качала головой. – Нет, Пол, о львах было давно. Ты читал бессмысленно, как попугай. Неужели святая книга тебе неинтересна, Пол?
Пол молчал, опустив голову, старательно водя носком башмака вдоль щели между половицами.
– Сиди смирно, Пол! – Голос матери звучал раздраженно. – Ты уже большой мальчик, скоро ты поедешь в колледж и станешь совсем взрослым. И ты, большой мальчик, не понимаешь самых простых вещей, ты совершенно не умеешь обуздывать себя.
В дверь просунулась лоснящаяся физиономия Салли. В руках она держала что-то белое, пахнущее мылом.
– Как же быть со скатертью, миссис? – закудахтала Салли. – Уж я терла, терла – не отходит пятно, хоть ты его съешь.
Мать вышла с ней в прачечную. Пол сбежал, но минут через десять голос матери снова заставил его спуститься.
– Займемся музыкой, Пол.
Раздражение ее улеглось, и Пол повеселел. В конце концов рояль – это не библия!
Старинный палисандровый инструмент стоял у окна в гостиной, Пол уселся на круглый табурет и поднял на мать умоляющие глаза.
– Только не надо гамм, мамочка! – взмолился он.
Дай я лучше сыграю тебе «Голос сердца».
Мать кивнула. Пол разыскал ноты и заиграл простенькую пьеску. И вдруг остановился.