«Аравия», лайнер первого класса, шла на восток.
Вздымаясь и опускаясь, нос ее резал зеленую воду Атлантики, и жирно шлепали рассеченные воды по выпуклым черно-белым бокам корабля.
Погода стояла отличная.
Долгие летние дни просиживал Пол на палубе, на полосатом, парусиновом шезлонге, лениво следя за облаками, плывущими в небе. Пол ехал один. Клубы в Новом Орлеане и Нью-Йорке предлагали ему провожатого, но он предпочел отказаться. Отказался он и от денег. Деньги у него были – он не хотел ничьей помощи, он должен был победить Европу один на один.
Он был один и совершенно счастлив.
Через двенадцать дней – время, близкое к рекорду тех лет, – «Аравия» вошла в Ливерпульский порт. Пол пересел в железнодорожный вагон, хоть этот вид сообщения ему совершенно не понравился. Высадившись на лондонском вокзале, Пол с трудом нашел кэб. Никто не встречал его, он слегка обиделся.
Он приказал везти себя в гостиницу. Краснолицый кэбмен в цилиндре с кокардой влез на высокие козлы позади седока и щелкнул бичом.
Через полчаса Пол был на Стрэнде. Коридорный, похожий на министра, отвел Пола в просторную холодную комнату и попросил уплатить за неделю вперед. Пол уплатил и лег спать.
Через час он проснулся, ему было холодно. Пахло пылью и плесенью, где-то под полом скреблась мышь.
Пол позвонил и попросил растопить камин. Его лихорадило.
Заспанная горничная, похожая на кильку в локонах, растопила камин, посмотрела на Пола выжидательно, зевнула и вышла.
Дрожа под одеялом, Пол пристально глядел в огонь.
Шурша, распадались огненные холмики, оранжево-черные тени бегали по ним. Мышь продолжала скрести.
Пол согрелся и уснул.
Проснулся он поздно и сразу вспомнил, что сегодня – 22 июня, день его рождения. Ему исполнился двадцать один год.
Пол усмехнулся под одеялом. Сегодня уже могла бы состояться церемония допущения в суд… Но стоит ли спешить? Перед ним – бесконечно долгая жизнь, адвокатура успеет, десять раз ему опротиветь. Сейчас перед ним стоят более важные, более ответственные задачи. Надо решать их, а адвокатура подождет.
Так обычно рассуждает Юность.
Пол оделся и пошел завтракать. Он сел у окна и потребовал газеты. Ни в одной из лондонских газет не было ни строчки о его приезде, Лондон не знал о нем.
Пол удовлетворенно улыбнулся, но где-то в глубине души равнодушие прессы обидело его. Как примирить это противоречие, он не знал.