— Итак, сегодня у нас устричный мусс и палтус с грибным суфле, а завтра?
— Я кажусь тебе смешной? Прости, это нервное. Я как будто вырвалась на свободу и ступила в реальный мир… Впрочем, не совсем реальный.
— Нет ничего смешного в том, что человек воспользовался представившейся ему возможностью.
— Полагаю, женщины, с которыми ты встречался, никогда не вели себя столь… нелепо. — Мэтти с облегчением вздохнула, когда к их столику подошел официант, чтобы принять заказ.
— Нет, не вели, — честно признался Доминик.
— Это не тот ответ, которого я ожидала. Впрочем, полагаю, что правды ты бы все равно не сказал. — Мэтти изобразила покорное разочарование. — Кстати, не забывай, мы заключили сделку…
— Сделку?
— Именно. — Мэтти допила вино и зачарованно следила, как он снова наполняет ее бокал. — В прошлую нашу встречу я рассказала тебе о своей жизни, хотя это была не встреча, а вторжение в мой дом, а ты обещал рассказать мне свою историю.
Она едва заметила, что официант поставил перед ней тарелку с закуской, поскольку была полностью поглощена мужчиной, сидящим напротив.
Доминик с удовольствием принялся за своего копченого лосося, но, почувствовав на себе ее взгляд, поднял глаза.
— Я думал, ты все про меня знаешь. Ведь именно на этом ты настаивала в наши предыдущие встречи. Ты говорила, что таких, как я, видишь насквозь, — поддел он ее.
— Где ты вырос?
— В Греции и в Англии. Учился в Англии, отдыхал на каникулах — в Греции. Я с одиннадцати лет учился в закрытой школе.
— И как там было? — Для самой Мэтти школа была кошмаром. Ей всегда нравилось учиться, но в ее школе беспощадно третировали тех, кто выполнял домашнее задание и получал хорошие отметки.
Теперь она с завистью слушала рассказ Доминика о его школьных годах, с удовольствием смеялась над невинными и не очень проделками. Она поняла, что, еще будучи ребенком, он четко видел свой дальнейший путь — школа, престижный университет и дальше, в высшие эшелоны бизнеса.
Мэтти с удивлением услышала, как сама рассказывает ему о своих школьных годах. О девчонках, куривших за велосипедным навесом. О мальчишках, очень рано начавших прикладываться к бутылке. О прогулах. О беременностях одноклассниц, каждый раз вызывающих скандал, но повторяющихся с завидной регулярностью. Нет, ни поножовщины, ни особой жестокости не было, но были безжалостная травля тех, кто пытался получить знания, и насмешки над учителями.
Где-то посередине своего повествования Мэтти заметила, что они допили первую бутылку вина и уже начали вторую. Она очень давно не чувствовала себя такой расслабленной.