Доминик был олицетворением идеального будущего отца, к его чести, ни словом, ни жестом не дал ей понять, какую сумятицу она внесла в его жизнь. Мэтти, конечно, заподозрила, что он решил продемонстрировать ей, каким замечательным мужем и отцом он может стать. Но даже если и так, то он все равно не преуспел, потому что любая женщина, намереваясь вступить в брак, мечтает о любви, а это слово не было произнесено ни разу.
— Надеюсь, в четверг, когда я вернусь из командировки, я найду тебя здесь, — сказал Доминик тоном, который Мэтти сочла предостерегающим и даже угрожающим.
Может быть, она надоела ему? Может быть, мысль о ребенке в ее животе кажется ему отталкивающей? Как будто прочитав ее мысли, Доминик наклонился и прижался губами к ее рту в нежном и легком поцелуе, который тут же стал жадным, глубоким, неистовым.
Мэтти лихорадочно вцепилась в лацканы его пиджака и стоном приветствовала вторжение его языка в глубины своего рта. Когда он наконец оторвался от нее, Мэтти дрожала как осиновый лист. Она отвернулась, и Доминик еле удержался, чтобы не схватить ее и не заняться любовью, но вовремя вспомнил, что он сменил наступательную тактику на выжидательную. Мэтти сама должна прийти к нему.
Но боже, как же он хотел коснуться ее! Он не мог не заметить, что с беременностью ее груди стали полнее и как соблазнительно обтягивает их тонкий серый шерстяной свитер, в котором она ходила на работу.
Провести две ночи под одной крышей с ней, знать, что она спит в соседней комнате, было огромным испытанием для самообладания Доминика. Стоило ему закрыть глаза, как его голова немедленно наполнялась самыми эротическими образами.
Решено! В четверг он вернется из командировки и положит конец этой затянувшейся неопределенности. Он проявил достаточно терпения и не сомневался в том, что Мэтти так же страстно желает его, как и он ее, что бы она ни говорила. И недавний поцелуй — неопровержимое тому доказательство. Да, она считает, что он манипулировал ею, и ее обостренное чувство независимости не могло не отреагировать на это; да, она ясно дала понять, что то чувство, которое она к нему испытывает, — не любовь, но она носит его ребенка, и он женится на ней. А Доминик был не из тех людей, которые отступают, тем более когда вожделенная цель уже видна. Он отвел ей два дня на размышление, в течение которых, он надеялся, она увидит логику в его аргументах и без дальнейшего принуждения и шантажа согласится, что брак — наилучший выход для них обоих.
Но, похоже, и эта тактика не годится. Мэтти продолжала спать в комнате для гостей, а Доминик все сильнее злился из-за нелепости ситуации, если учесть, сколько раз они занимались любовью в этих стенах и что она носит его ребенка. Раздираемый противоречивыми желаниями, Доминик размышлял над тем, сколько же еще продлится эта ситуация. Не рискует ли он, давая ей время на размышление? Вдруг, поразмыслив, она соберет свои вещи и уйдет со словами, что подобные отношения могут существовать между ними и в том случае, если она будет жить в своей собственной квартире? Нет, пора прекращать этот рискованный эксперимент. Брак, общая постель, жизнь под одной крышей — это основное, остальное как-нибудь утрясется после того, как будут решены принципиальные вопросы.