Однако это не всегда означает, что они — музыканты, подобно тому как выпускники филологических факультетов, владеющие науками о языке — фонетикой, лингвистикой, морфологией, семантикой, — далеко не всегда становятся поэтами и писателями.
Для этого надо иметь еще что-то. Раньше говорили: дар Божий.
РД предпочитал в искусстве людей, двигающихся со стороны Божьего дара к профессиональному умению. Именно их он и называл дилетантами. У дилетанта процесс обучения ремеслу гораздо более мучительный, длительный, лишенный методики. Но он же и более плодотворный, ибо ничто не принимается на веру, ничто не употребляется в готовом виде, почти до всего доходишь сам, по пути изобретая массу велосипедов и выкидывая их без сожаления. По существу, дилетант учится всю жизнь, потому что никогда не наступает момента получения диплома и осознания себя профессионалом. Параллельно, учась технике, дилетант может создать и нечто новое в искусстве. Он никогда не говорит себе: «Сначала я выучусь, а потом буду создавать искусство». Он сразу берется делать искусство и учится на своих ошибках, подвергаясь насмешкам и гонениям.
Сколько раз у РД спрашивали: «Скажите, вы учились в Литературном институте?» — «Нет, я закончил Политехнический, — отвечал РД. — Мне этого достаточно».
Сколько раз он слышал, как какой-нибудь журналист, музыковед или композитор спрашивал у рок-музыканта: «Скажите, а вы знаете нотную грамоту? Ах нет… Тогда о чем же говорить?»
Может создаться впечатление, что РД признавал лишь дилетантский путь в искусстве. Совсем нет. Сам он не раз испытывал недостаток в исторических, философских и филологических знаниях и восполнял его в той мере, в какой они были необходимы для практической работы. Образование не может повредить таланту, эту истину не надо доказывать. Однако в наш век специализации и научного мышления профессионалами в искусстве стали считать лишь тех, кто учился ему специально и получил соответствующий диплом, а это не убеждало РД. В конце концов, когда он шел на выставку художника, его не интересовало наличие у того диплома, интересовали лишь картины. То же происходило и на концертах.
Таким образом, дилетантизм РД был не просто защитной маской, помогавшей ему на первых порах: чего, мол, с меня взять, я дилетант! Он был своего рода философией в искусстве, которая самым непосредственным образом могла быть приложима к рок-музыке. Однако философия дилетантизма, такая удобная с виду (зачем учиться, когда есть талант?), на деле оборачивалась каторжным трудом. Дело в том, что дилетант ничем не защищен, он представляет собою очень удобную мишень для критики. Первый же читатель, слушатель, зритель может бросить ему презрительно: «Ты дилетант!» Поэтому дилетантизм предполагает, по сути, овладение профессией на более высоком уровне, чем уровень, заданный профессиональным обучением. Лишь тогда художник может смело называть себя дилетантом, чтобы услышать в ответ: «Ну что вы!.. Какой же вы дилетант?..»