Она поднялась с кровати, помахала ему ручкой и ретировалась в коридор, уступая место медперсоналу и капельнице.
Как жаль, что они все еще не дошли хотя бы до дружеских поцелуев в щечку! С другой стороны, она так нервничала от осознания близости его тела, что понесла какой-то дикий вздор о козе и двойняшках. Наверное, он подумал, что она невероятная дурочка!
«Ну и пусть! – решила она, спускаясь на лифте. – Ему же будет хуже. Ведь я невероятно умна и образованна!» И от этих мыслей она едва не засмеялась в битком набитом людьми лифте. Нет, этот мужчина как-то странно влияет на ее сознание!
В ресторане закончилось время бизнес-ланча, и столики пустели один за другим. Компашка друзей обосновалась у окна. Яшки еще не было.
– Всем привет, – сказала Альбина, усаживаясь на массивный дубовый стул.
– Привет, красотка! – откликнулись ребята.
– Мы тут салатики и закусочки заказали. Сидим и раздумываем: может, по коньячку? – сказал Генка.
– Особенно ты раздумываешь, – фыркнула Олеська, – прямо весь в сомнениях!
– А знаете, – сказала Альбина, – что-то настроение такое поганое, может, и правда – по коньячку?
– Ты же за рулем, – удивилась Ольга.
– И отчего это у тебя настроение поганое? Все же закончилось, тема нашей встречи – празднование победы, – возразила Олеська. – Как говорят мои родственники из Иерусалима, бэсэдер, что значит – все в порядке!
– Это ты у нас – жизнерадостная оптимистка с богатой родословной, и, если нас всех не взорвали, значит – все тип-топ. А у кого-то более тонкая душевная организация, – назидательно сказала Ольга, – кто-то страдает, думает об обманутом доверии, о том, что руку дающую едва не откусили…
– Слушай, мать, где ты вообще эту гниду нашла? – спросил Генка, имея в виду бандита Русика.
– Знаешь, как говорил Гераклит Эфесский: «Даже прекраснейшая из обезьян безобразна», – сказала Ольга.
– Нет, это ж надо – взять себе в помощники психованного вояку с белым билетом! – покачал головой Генчик. – У этих же, кто в «горячих точках» служил, с психикой не все в порядке. Им же человека убить – как комара прихлопнуть.
– Ой, Ген, не начинай, – отмахнулась Олеська. – Не надо, во-первых, всех под одну гребенку грести, а во-вторых, у него на лбу не было написано, что он – маньяк. Я, к примеру, думала, что он просто голубой. Как видишь, всем свойственно ошибаться.
– Да не в этом дело! – досадливо поморщилась Альбина. – Я все время думаю: как же глубоко нужно было погрузиться в свои собственные переживания, чтобы ничего не видеть, не замечать, как он на самом деле ко мне относился?!