— Ну?
— Бюро генетики и рождаемости животных. Им нужен специалист по волкам.
Сердце его сжалось.
— Ты получила работу?
— Пока не знаю. Директор назначил мне встречу. Думаю, что получу это место.
— Где находится это бюро?
— Лондон. Англия. Это первые полгода. А потом, Бог знает, где я буду, — рассмеялась она.
— О…
Последовала неловкая пауза.
— По твоему тону скажешь, что у тебя все обстоит блестяще, Стовин.
— Да нет, — сказал он спокойно. — Вернее, да. Я иду сегодня в вычислительный центр. Нужно обработать кое-какие данные. Как насчет того, чтобы завтра вместе пообедать?
— Хорошо, Стовин. Но никаких пирогов с земляникой. И никаких техасских тостов.
— Это будет обед с самым маленьким содержанием калорий, — сказал он.
Когда он час спустя ехал в такси в вычислительный центр, стало холодно и пошел снег. По шоссе 36 несся сплошной поток машин, и лучи бело-золотого диска солнца отражались в стеклах автомобилей.
— Слишком ранний снегопад, — сказал водитель. Это был пожилой человек в красном пиджаке и видавшей виды голубой фуражке. — Похоже на то, что повторяется прошлый год. Не дай Бог.
— Да, прошлый год был плохим, — согласился Стовин.
Комплекс угловатых кирпичных зданий составлял центр Атмосферных Исследований с Вычислительным Центром. Стовин, склонив голову, пошел сквозь снег к широким ступеням лестницы, затем он поспешил по широкому коридору, увешанному цветными фотографиями ледяных кристаллов. Директор приветствовал его, и они сразу же пошли в машинный зал. У директора была своя копия сообщения Солдатова.
— Вы читали это, Сто?
— Да.
— Совсем плохо, да? Разумеется, вполне возможно, что это изолированный феномен. Но вы так не думаете. Верно?
— Нет.
— И я тоже. Даже если это изолированное явление, все равно ничего хорошего оно не сулит в будущем. Удар по Новосибирску может сравниться с атомной бомбой. Посмотрим, что скажет Разл-Дазл. Сто, я попросил одного из сотрудников помочь нам, так как он работает с машиной. Он не будет болтать. Я предупредил его. Его имя Хармон. Дейв Хармон.
Машинный зал находился на нижнем этаже комплекса. Внутри него поддерживалась строго постоянная температура 83 градуса по Фаренгейту. Стовин и директор шли по полу, выложенному красными плитами. Каждая плита была индивидуально сбалансирована и могла поворачиваться вокруг оси, обеспечивая доступ к жизнеобеспечивающим магистралям. В центре зала стояла Разл-Дазл — гигантская ЭВМ, вокруг нее были сгруппированы 12 дополнительных ЭВМ, обеспечивающих ее работу. Это был гигантский мозг Центра Атмосферных Исследований.