— Если честно, Сто, то я понял лишь ту часть, которая предназначена для глав правительств. Там есть интересные вещи, хотя во многом спорные. Многие люди не поймут вас. Да и не в этом дело.
— Да? — спросил Стовин. Он постарался вложить в свой тон побольше иронии, но из этого ничего не вышло. Бисби очень внимательно смотрел на него.
— Сейчас все дело в том, — сказал Бисби, — что это произошло, а не в том, почему это произошло. Есть народы, которые уже тысячелетия живут в холодном климате.
— Ты имеешь в виду эскимосов?
Бисби горько рассмеялся.
— Да. Эскимосов. Мой народ. Бедные глупые эскимосы. Как вы, белые, говорите о нас. Очень добрый народ, но непрактичный, как дети, не умеющий жить в новом цивилизованном мире. У них не такая чуткая, тонкая организованная натура. Эскимос способен только стоять у бурового станка, строить дороги, рубить лес… И дальше он не пойдет. Ему это не нужно. Он живет в каменном веке и доволен этим. Вот так белые говорят об эскимосах.
— Но ты же стал пилотом реактивного самолета? — спросил Стовин.
Бисби стоял у окна, глядя на снежные сугробы, завалившие широкую Обь. Он резко повернулся к Стовину.
— Но я же эскимос, разве не так? О, как я хотел бы им быть! Но я полукровка, полубелый. Так что я не в счет. Когда я учился в Нью-Йорке и в Корнеле, быть полуэскимосом было очень выгодно и удобно. Все относились ко мне покровительственно — еще бы, они приобщают к цивилизации дикаря. Девушки с любопытством смотрели на меня. Вы знаете, что значит быть человеком, на которого смотрят с любопытством, как на редкое животное? Я не хотел быть пилотом! Я хотел стать гарпунером. Я хотел стоять с гарпуном на носу эскимосской лодки.
— Я понимаю, — сказал Стовин. — Ты проклинаешь своего отца?
Бисби покачал головой.
— Нет, — сказал он. — Я хотел бы, чтобы он был таким, как моя мать. Чтобы он принадлежал Народу. Но он знал многое, чего не знали другие. Он знал, что все должно измениться. Этому он учил меня. И я ждал этого всю жизнь.
— Почему?
— Мне было приказано ждать, — сказал Бисби, и голос его прозвучал как будто издалека.
— Кто приказал тебе?
Бисби несколько секунд смотрел на него, но не ответил на вопрос и задал свой.
— Зачем вы привезли меня сюда. Сто? Это ведь было нелегко.
Стовин колебался.
— Не знаю. Почему-то мне казалось, что ты как-то поддержишь меня. Ты знаешь Север, ты дитя Севера. Мне стыдно признаться, но у меня было мало времени обдумать твою роль здесь.
Он показал на стол, заваленный картами, диаграммами, расчетами…
— Мы были очень заняты. Но я должен был…
Бисби перебил его, как будто не слыша последних слов.