Салон опустел, поэтому она присела к письменному столу, разложила бумаги и достала калькулятор. Несколько минут неподвижно сидела, разглядывая многочисленные знаки «минус». Если отсрочить уплату счета за электричество, то как раз хватит рассчитаться со Свалой, которая обеспечивала магазин кустарными стеклодувными поделками… Под ложечкой неприятно заныло, и на Инкилейф накатила слишком знакомая тошнота.
Так больше продолжаться не может.
Она любила свой художественный салоп. Вернее сказать, не совсем свой: им на паях владели семь женщин-дизайнеров, которые продавали здесь собственные работы. Поначалу все партнеры вносили равный вклад — к примеру, Инкилейф изготавливала сумочки и сувенирные башмачки из разноцветной рыбьей кожи особой выделки, но потом выяснилось, что она обладает врожденным талантом к рекламе и управлению людьми. Именно Инкилейф раскручивала магазинчик, поднимала цены и настаивала, что торговать надо самыми высококлассными работами.
Подлинный прорыв состоялся после того, как она завязала отношения с «Нордидея». Сама компания располагалась в Копенгагене, но ее отделения были разбросаны по всей Германии. Фирма обслуживала потребности художников-декораторов, а исландское искусство вполне вписывалось в модные у немцев минималистские рамки. Партнерши Инкилейф изготавливали стеклянные вещицы, керамические вазы, подсвечники из лавы, бижутерию, стулья, лампы, а также рисовали абстрактные пейзажи, в то время как Инкилейф вносила вклад своими поделками из рыбьей кожи. «Нордидея» все это у них покупала.
Объем заказов из Копенгагена разрастался столь быстро, что Инкилейф пришлось привлечь новых кустарей, постоянно настаивая на высочайшем качестве работы. Единственная проблема состояла в том, что «Нордидея» не торопилась с оплатой. Затем по Дании и Германии ударил кредитный кризис, и задержки удлинились. А потом деньги и вовсе перестали поступать. Салону же приходилось погашать внушительную банковскую ссуду. В свое время партнеры прислушались к рекомендации банковского управляющего и оформили низкопроцентный кредит в евро. Спорить не приходится: несколько лет все было очень неплохо, но затем крона начат падать, и размер ссуды разбух до такой отметки, что совладелицы салона оказались не способны соблюдать исходный график погашения кредита.
Самая большая головная боль заключалась в том, что салон до сих пор был должен миллионы крон своим поставщикам, и вот эти-то обязательства Инкилейф была намерена соблюсти во что бы то ни стало. Контракт с «Нордидея» пробивала именно она, и расплачиваться за это ошибочное решение придется тоже ей. Прочие совладелицы и не подозревали, насколько серьезной была проблема, а Инкилейф не хотелось, чтобы это всплыло на свет. Она уже израсходовала все средства, доставшиеся по завещанию от матери, но денег катастрофически не хватало. И дело не только в том, что поставщики были друзьями: Рейкьявик — город маленький, и все представители мира дизайна хорошо знали друг друга.