Он не сразу понял, куда привела его бумажка с адресом, и не сразу перед ним раскрылись те, с кем он здесь встретился. Они долго присматривались, долго изучали. Возникло неожиданное затруднение: и Энвербей, и некоторые из собравшихся говорили как будто по-турецки, но плохо понимали друг друга. С грехом пополам, мешая турецкие, немецкие, английские и еще какие-то слова, наконец объяснились.
Оказывается, Энвербей попал в дом «Мусульманского революционного общества».
Здесь он почувствовал себя среди свои. Здесь он нашел и эмигрантов из Турции, бывших своих офицеров. Один из председателей Общества познакомил его с выходцами из Туркестана, с беглыми вельможами эмира бухарского, а также с казанскими муллами, бакинскими нефтяниками и с каким-то вождем никому не известного туркменского племени. Хозяин дома, болезненный с виду, опухший от вина и разврата некий Назим рекомендовал Энвербею усатого громадного Хаджи Акбара, торговца каракулем из Бухары, богача и «идейного борца». С бокалом в руке подошел неестественно бледный, лысоватый, с бахромкой бесцветных волос, ниспадавших на ворот пиджака, господин и, чокнувшись, представился;
— Зигфрид Нейман, туркестанский коммерсант.
Все много и беспорядочно говорили, много ели, еще больше пили, вопреки мусульманскому запрету.
Какой-то сильно подвыпивший турок, судя по ветхому френчу — офицер, подсел к Энвербею и начал разглагольствовать:
— Младотурки — противники революций. Но Россию младотурки поддерживают. Россия не хочет подмять Турцию, поэтому… надо воспользоваться Россией а, что я сказал? Да, Россия — союзник. С ее помощью мы сметем с лица земли мировой капитализм. По коммунизма мы не допустим… Ни-ни… Коммунизм — средство, а не идеал. Наш идеал — единство турецких народов… национализм… Да здравствует великий Туран!..
Узнав, что он сидит рядом с самим Энвербеем, пьяный офицер полез целоваться.
— Да здравствует вице-генералиссимус… ик… который столкнул нашу великую Турцию в пропасть… Урра!
Офицера пытались увести. Челюсть у него отвисла, с губы свисала слюна. Но он вырывался и все спрашивал:
— Ты немец? Какой ты мусульманин, душа моя Энвербей! Ай-яй-яй! Энвербей, зять халифа, покорный слуга кайзера Вильгельма! За сколько тебя купили немцы, а?
— Уберите его! — просил Энвербей.
— Ага, теперь уберите!.. Значит, меня надо убрать. А умирать под русские пули ты посылал, а? Хлеб турецкий кто вывозил? Немцы. Мясо кто жрал? Немцы. Министры турецкие кому зад лизали? Господину Фалькенгейму — немцу. То-то же. Даже ирадэ самого султана, священные повеления его, халифа всех мусульман, немецкий цензор проверял… А молитвенные славословия и повеления во имя аллаха вместе со святейшим шейх-уль-исламом подписывал цензор, немецкий торговец свининой герр Мюллер… Ха-ха-ха! Какой ты мусульманин, Энвербей! Ты всегда кровь мусульман пил, Энвербей!