Он вынул из-за пазухи халата свиток и просто, без дальних слов, отдал его Энвербею. Трясущимися руками тот развернул свиток и, теряя самообладание, воскликнул:
— Я говорил! Я — главнокомандующий!
В своем фирмане эмир бухарский Сеид Алим высочайшей своей милостью назначил вице-генералиссимуса и военного министра Турции достоуважаемого зятя халифа всех мусульман Энвербея главнокомандующим всеми войсками ислама и наместником пророка Мухаммеда в Бухаре и Туркестане.
Высокомерно, свысока рассматривая Ибрагимбека, Энвербей процедил сквозь зубы:
— Кто оторвал печать?
Ибрагимбек разжал кулак, на ладони у него лежал оторванный уголок пергамента с подписями и печатью.
— Хе, хе, — усмехнулся Ибрагимбек, — фирман-то с изъянцем…
— Клянусь, все ответят за мои унижения! Позови моих людей, моего адъютанта. Собери войско! Я хочу говорить…
Но Ибрагимбек не шевельнулся, он все так же из-под тяжелых век буравил своими глазками лицо Энвербея и сохранял полнейшую невозмутимость. Все так же не торопясь, он спокойно загреб из рук Энвербея фирман его высочества эмира бухарского, чуть приподнялся и, сунув бумагу под свой массивный зад, плотно уселся на прежнее место.
— Что это значит? — прохрипел Энвербей. — Неслыханно!
Расставив забавно руки в стороны, Ибрагимбек без признаков улыбки сказал:
— Был фирман — и нет фирмана.
Он забавлялся яростью зятя халифа. Всей пятерней он пошарил еще раз за пазухой и вытащил другой свиток, уже изрядно помятый и весь в маслянистых пятнах.
— На, читай!
Свиток оказался фирманом эмира бухарского о назначении господина караулбеги Ибрагимбека Чокабая главнокомандующим всеми войсками ислама и наместником — пророка.
Ибрагимбек ткнул себя в грудь коротким, лоснившимся от жира пальцем и сказал:
— Я главнокомандующий, а?
Затем он больно ткнул в грудь зятя халифа:
— Ты главнокомандующий, а?
Похихикав, он добавил:
— Два главнокомандующих, а? Слишком много, а? Совать в один сапог две ноги, а?
И расхохотался.
Нет, он не хохотал, он рычал, хватаясь за живот, хрипло взвизгивал и выл.
Нет, в такой идиотской обстановке, с таким тупым животным невозможно держаться с достоинством. С этим чудовищным ослом никакие дипломатические ухищрения не помогут.
Злясь и бормоча что-то себе под нос, Энвербей несколько раз прочитал фирман, который только отдельными выражениями отличался от его фирмана.
— Чепуха! — наконец сказал он сдавленным голосом. Переход от торжества к полному разочарованию был слишком неприятен. — Настоящая чепуха! Он старый. Он подписан год назад. Новый фирман делает его негодным.
— Э, нет! — Ибрагимбек перестал смеяться. Лицо его приняло серьезное и даже зловещее выражение.