Джастин пожал плечами.
— А что тут такого?
— Ну что ж, заходи. Попробуем быть терпимыми друг к другу — хотя бы этот вечер.
Она пошла к дому, Джастин за ней.
Это был старинный, насчитывающий лет двести дом, жарко натопленный, с полами из блестящей древесины, с оклеенными бумажными обоями стенами, массивной, но удобной мебелью. В комнатах была ослепительная чистота, но это была та уютная и добрая чистота, которая рождает у человека особое чувство родного гнезда.
Пока Кристина вешала свое пальто, Джастин прошел в гостиную. Увидев там видеомагнитофон, он взял в руки первую попавшуюся кассету.
— Здесь, по крайней мере, есть возможность выбирать, что смотреть. Что ты думаешь о «Лоуренсе Аравийском»? Эта вещь могла бы подарить нам и твоим родственникам немало счастливых часов.
— Вполне, — согласилась Кристина.
На диван никто из них не сел. Они бросили на пол по подушке и расстелили стеганое одеяло. Пристроившись поуютнее, они в полном молчании, прижавшись друг к другу, смотрели фильм. Джастин положил голову на плечо Кристины.
— А что было после развода? — спросил он — на этот раз серьезно.
— Я уже говорила. Вернулась домой. Продолжала работать и заканчивала колледж.
— А работала кем — репортером?
В тоне Джастина опять проскользнула подозрительность. Впрочем, нет — это ей только показалось. В глазах его Кристина заметила лишь сосредоточенное внимание.
— Да. Сперва в газете. Затем в журнале.
— И никаких связей?
— То есть?
— Никаких новых связей с мужчинами? После разрыва с мужем?
— Нет! — Кристина залилась румянцем. — Я была очень занята.
— Я рад этому.
— Отчего?
— Оттого, что ты очень красивая. И веселая. И готовишь чудесно. И действительно хорошо играешь в шахматы. И если бы кто-то другой увлек тебя раньше… — Он пожал плечами. — Ну, мы бы не были тогда здесь вместе. Это даже представить страшно!
— Неужели ты это говоришь серьезно? Но я же втайне от тебя рыскаю в поисках сенсационных фактов? — с обидой проговорила она, не поднимая глаз.
— Я из кожи вылезу, чтобы их у тебя оказалось в избытке. Итак, газета, журнал… А потом ты ушла на вольные хлеба?
Кристина кивнула.
— Я выбрала свободу, чтобы самой решать, о чем мне писать. — Прикусив губы, она заметила, как смешанные чувства, похожие на прежние сомнения, овладевали Джастином. Выбирать самой… и вот она выбрала его — так он, наверное, подумал сейчас.
— Джастин, я не…
— Нет, нет, я просто подумал, что ты и в самом деле неколебимо поверила в меня и мою порядочность.
— Да, я верила и верю.
— И ни разу не усомнилась?
— Ни разу. Правда, поначалу я приняла тебя за маньяка, — призналась, смутившись, Кристина.