Кому – колюч и холоден, кому
пушист и мягок, – выбирай, что хочешь,
коль за страницей и «владенья муз»
твой почерк так таинственно-доходчив…
Ты держишь землю, небо, прячешь люд…
Сам прячешься – грустна весной Снегурка…
Летающий, не видевший пчелу,
летящую с цветка, тебе не грустно?
Ах, глупости! Идёт, идёт, идёт…
Что миру снег? – Идёт без сбоя время
(едино – что и пища, и едок…)
насквозь, тобою щедрого, Борея…
Сменить ли «зимних мух» на всяку тварь,
летающую в августе отрадном,
в воображеньи, мысленно?… Товар —
не равный… Что под небом равно?
Любимо Богом каждое. Оно —
жалеемо, особенно в ненастье,
особенно которое дано
особенно не вымолившим счастья…
Так потерпи, когда открыто настежь…
Так потерпи – всему придёт черёд.
Взгляни в окно – рождественские ели
не сетуют. Твой взгляд удочерён —
усыновлён. И смерти нет в метели.
Н. М.
Я с тобой похожу по морозу вдоль берега рек
среднерусских, с пейзажем обители кроткой.
И замёрзну, конечно, тебя посильней и скорей,
пробираясь одною протоптанной тропкой.
Передашь рукавицы: «Да разве же это мороз?!»,
я слегка улыбнусь: «Мне и этого мало…»
Мне и этого много. А где-то стучат топором —
знать, готовят дрова, чтоб в тепле покемарить…
Не набиться в друзья тем, кто греет за тысячи вёрст
себе руки – у них круговая порука…
Здесь морозно и дружно, и проблески будущих вёсн
светят нам с куполов, согревая по-русски.
Здесь опять намело… Ну, а в Африке снова жара…
Жизнь уездная – стон и надежда на новое лето…
И, как запертый Фирс, остаёшься один выживать,
удивляясь тому, что и это… полезно.
Доктор Астров в метель не пробьётся, и кто-то всплакнёт…
Сад вишнёвый в снегу, и почти опустело именье…
И так трудно вписать пару радостных строчек в блокнот,
но окажется вдруг, что не сделано меньше…
Ах, как хочется прочь, в неизвестность, из снега в жару…
Только кто приберёт, подытожит, построит на завтра?
Не проделаешь лаз на «туда и обратно» в «шару»,
пригодишься и здесь, как ребро «динозавра»…
Оно вернётся…
А. Грин
…А ведь и здесь бывает свет и солнце бегает по снегу…
И бегают ему вослед, с румянцем, непоседы…
Ему подставить норовят, кто как горазд, побольше…
Но зимний вечер вороват и прячется в подоле
у ночи… Наступает ночь. Кто спит, а кто бессонен…
И где-то наступает ноль… явившийся…
Без слова.
Оно – вернётся – и без нас, и с будущими нами…
И станет видно небеса со всеми именами.
За оконною чащей лесов,
кристаллических, тварная поросль.
Знать, уже наготове засов,
разделяющий намертво порознь…
За окошком курится дымок,