— Благодарю за служ… гм, да голубчик, ступайте.
Выждав несколько минут и выглянув после этого за дверь, Митрофан Иванович озадаченно покачал головой и обратился к старшему брату с мучившим его вопросом.
— Прямо как фельдъегерь какой-то. Кстати, ты заметил, как курточка интересно топорщилась? Я думаю, у него там что-то было.
— Все может быть, Митя.
Мосин даже не сомневался, что курьеры оружейной компании пользуются ее продукцией, особенно при исполнении своих служебных обязанностей — какие могут быть сомнения после того, что он видел и слышал на фабрике князя? Странно только что курьер был один?.. Впрочем, он ведь не миллионы перевозил, а обычнейшие документы.
— Вот что: собери завтра к вечеру всех моих мастеров, есть у меня для них новая задачка.
Под "своими" Сергей Иванович понимал восемь мастеровых-туляков самых разных специальностей, помогавших ему во всех его конструкторских работах и начинаниях. Причем они настолько хорошо это делали, что по возвращении из Петербурга он из собственного невеликого вознаграждения выделил каждому из них по солидной премии — да и до этого помогал всем, чем только было в его силах. И Митрофана тоже отметил, тем более что тот не протирал штаны на своем месте, а действительно работал, успевая при этом и брату помочь, и для завода постараться. Вообще, двадцать пять тысяч награды немного усохли после всех премий и выплат, опять же — они с Варенькой переехали в новый дом, просторнее и удобнее прежнего, накупили обновок для детей и себя, новую мебель… деньги получить трудно, а вот потратить гораздо легче, увы. Остаток в девятнадцать тысяч лег на недавно открытый полковником счет в банке, а сам он стал размышлять — где бы раздобыть еще тридцать тысяч, вернее тридцать одну. Большие надежды были на обещанный молодым аристократом заказ, гонорара с которого хватило бы и на получение долгожданного согласия на развод от мерзавца Арсеньева, и на обеспечение достойной жизни обожаемой Вареньке и любимым больше родных сыновей пасынкам…
— И сам обязательно приходи — посидим, обсудим.
— Это ладно, и позову и сам приду, ты мне другое скажи — что делать с Сокериным? Может, поговоришь с кем из ГАУ?
Настроение, поднявшееся было от таких хороших новостей, опять стало падать вниз, и заметивший это Митрофан Иванович неслышно вздохнул. Сам уже понял, что как не было у брата высоких покровителей, так и не появилось, а просить что-то у знакомых генералов он не станет — гордый! Значит, придется и дальше терпеть общество и распоряжения человека, мало разбирающегося в оружейном производстве.