— Вот и вы кстати! — поздоровался следователь с Петровичем и прочел жалобу Жорки, заключение судмедэксперта о побоях.
— Ты на нас глянь. На бабу! Они с нее дите выбили. Чего ж она загодя народилась? Не своей волей! А ну, покажь, Фаина, свои синяки! Чего ж совестишься? Тебя губят! Иль не дошло? Ведь помереть могла…
Фаина, краснея, показала плечи, спину — в сплошных синяках, кровоподтеках.
— А почему никуда не обратились? — удивился следователь.
— Зачем? Да и некогда! Дочка появилась. Разве до того? — набросила халат,
— Санька! Поставь койку малышке! Не теряй время зря. А я покуда со следователем поговорю, — приказал Петрович внуку и вместе с ним отправил Фаину, чтоб указала, где собирать и ставить кроватку. Сам с Ульяной до самого вечера говорил со следователем.
Санька давно собрал кроватку, но никак не хотел уходить. Он все искал повод, чтоб задержаться хоть ненадолго, и никак не мог на-говориться, насмотреться на Фаину и все жалел, что раньше не заметил, не увидел ее. Женщина чувствовала себя неловко. Отворачивалась. Понятливо покряхтывал Петрович, тихо улыбалась Ульяна. А когда мужчины ушли, усадила Фаину рядом:
— Всурьез хочу поговорить с тобой, бабонька! Об судьбе и жизни твоей. Что выберешь, на что решишься, то твоим станет навек…
Фаина слушала, вздрагивая всем телом.
«А что, как скажет бабка, забирай дитя и убирайся вон! Куда подамся?» — сжималась в комок.
— Не дрожи, не Прогоню! О другом речь! Нынче видела я, как Сашка вокруг тебя вился. Глянулась ты ему. А и малец сурьезный. Ничего худого про него не скажу. Не пьяница и не кобель. Трудяга! В семье своей помощник и заботчик. Боголюбивый человек. С соседями уважительный. К старым и малым теплую душу имеет. Но я тебе другое предложу. Старой становлюсь. Родни нет никого. И все, что знаю и умею, чему училась всю жизнь, загинет без проку, коль никому не передам. Обидно это. Ить людям мое дело — шибко нужное. Без него много помрет народу. Врачи того не знают. А и я не всякому свое подарю. На то душу надо иметь особую, на горе и боль отзывчивую. Вот и хотела тебя своей наследницей оставить, всему научить. Передать все — покуда жива. На то нам с тобой не один год стребуется. Коль постигнешь, не будет в свете человека счастливей тебя. И пред Господом в чести останешься, коль все блюсти станешь.
— Ой, бабуленька, а смогу ли я? Ведь на то особый дар нужен! А я — невезучая, дурная! Всего боюсь! Мне б дочку на ноги поставить, больше ничего не хотела б! — призналась Фаина.
— Дочь никуда не денется. С тобой жить станет. А тебе определиться надо. Приглядись, покуда дите малое. Может, справишься? А нет, выйдешь замуж за Сашку и живи в семье Петровича! Хорошие люди, добрая семья!