— Какой там? Маманя Петьку уже успела женить и запретила навещать дочку. Он и рад тому. Мы ж с ним не расписаны. Докажи, что Ольга его дочь? Да и кому это надо? Сами вырастили ее. Нынче уж вон какая! Дома помогает во всем. Отца не знает. Он от ней прячется. Бабка, конечно, видит. Несколько раз в дом звала. Но дочка не пошла. Сказала ей грубо. Мол, когда маленькой — не нужна была вам. А нынче — состарилась, кличешь. Самой помощь потребовалась. Так вот умей обойтись своими силами. И все на том. Ушла от нее, даже во двор не ступила.
— Я про Петьку слышала. Не повезло мужику. Со второй тоже не склеилось. Через год разбежались. Жену бил. Тесть его в тюрьму чуть не посадил на это. И тогда, чтоб от суда спрятать, на Украину к родне отправили. Там пристроился. Год в кобелях мотался. Потом какая-то подобрала. Живут. Но детей нет. Его маманя сетовала. Мол, дом полон достатку, а счастья нет, — усмехнулась Уля.
— Петька сам по себе душевный мужик. Он с любой сживется, лишь бы его мать не совала нос в семью. Эта, конечно, кого хошь разведет, — вспомнила Дарья.
— У нее не только Петька, а и сыну с дочкой семьи разбивала. Тоже лезла в их жизни. Была бы хорошей матерью, разве убежали б дети на край света, чтоб подальше от нее и не могла б приехать? Дочка — на Камчатке, а младший сын — в Мурманске. Ей нынче до конца жизни на билет к ним не собрать. С тем расчетом они и уехали. Свою хохлушку тоже не видела. Она не позвала. А Петя не дурак, знает, чем тот приезд повернуться может, — вздыхала Уля и спросила: — Этого мальчонку как назовешь?
— Колюшкой! Николаем будет.
— Бедная ты головушка! И этот без отца! Ну что за невезенье бабье? За что доля такая? — посетовала бабка.
— Кому теперь легко? Может, оно и лучше, что все так повернулось? С мужиками не повезло, зато детей имею. Хоть есть для кого жить, — выдохнула Дарья тугой ком.
— Я и не надеялась на Илью особо. Хоть он и обещался, что станет жить со мной до гроба. Но ведь мужики все такие. Пока меж ног горит — золотые горы насулят. Когда остынет, горелой головешки не выпросишь, — усмехнулась Дарья и, взяв Коленьку, дала ему грудь.
— Крестить его будешь? — спросила Дарью бабка.
— Конечно! К Богу — непременно. Сама знаешь, без отца да некрещеному — лучше не жить. А Господь и этого дитенка долей не обделит. Не хуже других вырастет! — ответила Дарья.
Уля, выглянув в окно, вскоре ушла, предупредив, если что нужно будет, пусть соседка пришлет Ванюшку.
Дарья кормила Кольку. Невеселые мысли одолевали бабу. Она силилась отогнать их. Но думки, как назойливые мухи — не покидали голову.