— Пойми! Тут и овощи, и фрукты свои. Жена забеременеет, не надо втридорога покупать. Сами заготовим на всю зиму. Опять же оба работаем. Не! станете в копейке нуждаться. Да и дом свой. Коль мал станет — расширим, достроим. Все в наших руках. Нанимать не придется. Внуков поможем подрастить. Зачем вам на чужом месте маяться? — уговаривали сына.
— Все так, но не хочу обузой вам стать. Ведь помогать я должен. Но не получается. А жить иждивенцем — не могу!
— Все люди нонче живут кучкой. На что внуки Петровича говно, и то вместе маются. Не кидают деда и слухаются. Да и он, не гляди, что старый хрен, за виски обоих тягает и подмоги ни у кого не просит. Сам справляется покуда. А и нам — чего делить? Свои, кровные! Зачем разбегаться по свету? Мы стареем. Придет время — вы досмотрите. На то она семья, чтоб друг другу помогать. В ней нет иждивенцев. И ты глупое закинь. Покуда мы с Катериной в силах — поставим новый дом — для внуков. Чтоб, взрастая, не смотрели на сторону и от своего дома сердцем не отворачивались.
— Пойми, отец, мы уже привыкли там.
— К чему? К общагам и голодухе? Тут твое гнездо! — упрямился Васька, привыкший за две недели к тихой, спокойной невестке. Она была полной его противоположностью.
— Отец! Да ты, если родятся дети, научишь их такому, что никто не обрадуется! — рассмеялся Игорь.
А чего? Коль мальчата появятся, с молочных ногтей обучу рогаткой пользоваться, — сознался Василий.
Во! О том и говорю!
Зато весело жить будете! Скучать станет некогда. А дом мне для вас вся улица поможет строить. Петрович с внуками…
Не-ет, этот не придет, — засомневался Игорь.
— Сейчас прибегут. Хошь? — открыл окно и, увидев во дворе машину, достал из кармана маленькую дудку. Взял в рот, и вся семья прильнула к окнам, не поняв, когда и зачем на их улице появились гаишники.
На звук сирены вся семья Петровича вывалила во двор. Даже старая бабка, держась за калитку, выглянула из-за двери. Васька хохотал, согнувшись к подоконнику. Игорь головой качал, улыбалась Лида. Катерина гордо вскинула голову:
— Гля, как напужались, аж ноги сдвинуть не могут, полные портки наложили. То-то! Коль душа чиста — бояться нечего. А эти — поусирались!
— Эй, Василий! Зачем озоруешь? — не выдержал Петрович.
— Пыли ко мне! Разговор есть! Это я вот так тебя позвал!
— Ты, твою мать, смени позывной! Не то в другой раз до разрыва сердца доведешь! Мы чуть живые от твоих шалостей, гад ты, окаянный, — вошел Петрович в дом.
— Уговариваю своих остаться. Ну и хочу им новый дом ставить. Снести сарай и на его месте заложить фундамент.