Он работал. А вечером спешил домой. К ней — единственной на всем свете. Вечерами они сидели у камина и Михаил рассказывал жене, как жил и работал в зоне. Поначалу при воспоминаниях сжимались кулаки и виски заливало потом. Случалось, ночами кричал во сне. Снова привиделся обвал на руднике. Из него и во сне непросто выбраться.
— Миша, родной, успокойся, — утешала мужа Шура.
Первые месяцы часто вскакивал среди ночи, хватался за сигареты, курил до утра.
Мучительным был первый год. Отбывал наказание в зоне, в снах видел волю. Освободившись, памятью застрял в зэках.
Годы заключения сказались на всем. Ведь вот сам выбирал на работу каждого человека. Из зоны вызволил. Со всеми все обговорил, компания с ними заключила контракты, а в первую получку двое напились и не вышли на работу. У Селиванова в глазах потемнело. Сам поехал в общежитие. Ураганом ворвался в комнату. И сорвав мужиков с постелей, вкинул обоим так, что мигом протрезвели. На бегу в портки вскочили. Не важно, что надели их задом наперед, а рубашки наизнанку, туфли не на ту ногу, о шарфах и шапках даже не вспомнили. Раньше, чем Мишка на своей машине, примчались бегом на работу. Хмеля ни в одном глазу. Зато все лица опухшие, в синяках.
— Что случилось с людьми, Михаил? — спросил американский партнер.
— Ничего! Просто воспитательную работу провел, — отмахнулся Селиванов.
Американец весь день наблюдал за этими двумя. Ему все не верилось, что они смогут работать и не свалятся замертво. Но мужики даже в туалет не решались отскочить, не пошли на перерыв. И после смены работали еще два часа, ровно столько, на сколько опоздали. Они боялись оглянуться в сторону Селиванова. Даже спинами чувствовали на себе его взгляд. С того дня об опозданиях, прогулах забыли.
Однажды решил Михаил проверить бытовки. Едва заглянул в курилку, побелел. Дым коромыслом. В пепельницах и на полу кучи окурков. Стулья в беспорядке, на столе грязь.
— Дикари, вашу мать! — втолкнул в бытовку двоих мужиков и сказал, закрыв за собою двери: — Чтоб через час все блестело! Дошло? Еще раз засеку, вломлю так, что мало не покажется!
Он не стал проверять. Знал, все сделают как надо. С тех пор не только в бытовке, а и в комнатах, в душевой и в столовой все сверкало.
— Лицо свое не роняйте! Не позорьте себя ни перед кем! Пусть не только иностранцы, а и свои не скажут вслед вам обидное. Мы не просто люди, не шпана, мы сумели выжить в зоне. Зачем же на воле срамиться? Иль уважать себя разучились? Я за каждого из вас своим именем поручился! Сам и спрошу, по-своему! — предупредил мужиков.