— И надо играть корректней, — добавил Антон. — Сколько штрафных они нам набросали! Взять хотя бы Иво. На кой черт ты вытолкнул тогда малого с площадки?
— Он сам налетел на меня, — оправдывался я.
— Брось трепаться! — рявкнул Фред. — Я прекрасно видел, как ты его пихнул.
— Что оставалось мне делать! Как только мяч у меня, он бьет не по мячу, а сразу по пальцам.
— Ну так и бей его тоже по пальцам, но не нарывайся на замечания.
— Конечно, тебя никто не бьет по пальцам! — огрызнулся я на Антона. — Сам играешь как лопух, только и соображения, что закинуть мяч в корзину, когда его тебе дадут прямо в руки.
— Ты сам лопух! — отбрехнулся Антон. — Я-то хоть могу в корзину попасть. А вот ты лопух лопухом: и играешь и бросаешь как лопух. Я даже не пойму, как это у тебя получился крюк.
— Еще бы! — парировал я. — Умение мыслить никогда не было твоей сильной стороной.
— Заткнись! — налетел вдруг на меня мой добрый друг Фред. — По морде схлопочешь! Если бы ты играл, как он, мы бы уже давно вышли вперед.
Я отошел в сторонку и не удержался, чтобы не сказать:
— Только при одном условии: если бы и ты тоже играл, как он.
— Бросьте, ребята, грызню! — прикрикнул Эрик, чей авторитет был для нас сейчас непререкаем. — Еще не все потеряно. Более точные передачи, продуманные броски, и дело пойдет.
Лиепинь не вмешивался. Стоял и усмехался в бороду. Я слышал, как он тихонько сказал Эрику:
— Пускай их выговорятся. Кое-кто из них еще не усвоил, что баскетбол — игра коллективная.
Не усвоил! Больно надо мне чего-то усваивать, если каждый корчит из себя ангела, а тебя считает распоследним грешником.
Перед самым началом второй половины игры начал моросить дождик. Небо наглухо заволокло тучами, и на то, что скоро прояснится, надежды не было.
Патриоты вецмилгравской школы кричали, что игру надо продолжать. Ведь их любимая команда была впереди. Решили играть дальше.
Мы с Янкой сидели в резерве.
Во второй половине игры нам и вовсе не везло. Не помогла и дискуссия в перерыве, в которой каждый раскрывал ошибки товарищей. Как только вышли на площадку, все сразу было забыто и пошло по-старому.
На восьмой минуте Лиепинь выпустил меня на площадку вместо Роберта. Счет был уже 31:44.
Когда глядишь со стороны, видишь ошибки другого. Когда играешь сам, все иначе. Чем больше стараешься сознательно не допускать ошибок, тем больше их делаешь. В игре нельзя думать. Нету на это времени. Весь мыслительный процесс должен быть в крови и притом четким, как программа для вычислительной машины. Глаза и уши непрерывно и автоматически воспринимают информацию. Едва мяч коснется твоих рук, мозг выдает точное решение, и дальнейший путь мяча уже известен. Баскет не шахматы, где можно обдумывать ход за ходом.