Он настаивает на том, что депутаты должны обязательно иметь детей. Менделеев считает, что русское законодательство не может в настоящее время быть сугубо теоретическим: «Теория, партии, системы, бесспорно, тут необходимы, они и будут непременно, но без такта и любви действительной ничего тут не поделаешь». И этот фрагмент о любви и терпении, положенных в основу действия законов, не то чтобы изменяет суть дальнейшего текста, написанного автором ранее, а скорее высвечивает то, что могло бы пройти незамеченным.
Менделеев остается верен раз и навсегда принятым правилам (то есть отсутствию всяких правил) изложения текста и в той же привычной манере поверяет его собственным «практическим» и «умозрительным» взором. Глава по-прежнему насыщена конкретными предложениями: разграничить три ветви власти, ввести пост канцлера, создать при правительстве статистический комитет… Дмитрий Иванович пишет, что стоит правительству открыться веяниям реальной жизни, как она сама подскажет решение самых сложных проблем. Он даже подсказывает невиданный для России диапазон политических перемен: «…от застращивания и репрессий к снисходительности и содействию, от классицизма — к реализму…от системы золотой валюты к кредитной, от юдофобства к юдофильству и т. п.». Но главной дорогой к «благу народному» оказывается именно дорога любви, добра, нравственной полноценности правителей.
Читая девятую главу, которая, как никакая другая, проникнута духом менделеевского постепенства, можно догадаться, почему Дмитрий Иванович так выделял Н. В. Гоголя из всех русских писателей. Дело не в том, что оба они были монархистами, а в том, что они любили свой народ таким, какой он есть, и в отличие от левых и правых, обуреваемых желанием исправить положение народа за счет самого народа, знали, ощущали совсем другую, очевидную возможность сделать народ счастливее. Гоголь писал (из неотправленного письма В. Г. Белинскому. Остенде, 1847): «Будем отправлять по совести свое ремесло. Тогда всё будет хорошо, и состоянье общества поправится само собою. В этом много значит Государь. Ему дана должность, которая важна и превыше всех. С Государя у нас все берут пример. Стоит только ему, не коверкая ничего, править хорошо, так и всё пойдет само собою. Почему знать, может быть, придет ему мысль жить в остальное время от дел скромно, в уединении вдали от развращающего двора, от всего этого накопленья. И всё обернется само собою просто. Сумасшедшую жизнь захотят бросить. Владельцы разъедутся по поместьям, станут заниматься делом. Чиновники увидят, что не нужно жить богато, перестанут красть. А честолюбец, увидя, что важные места не награждают ни деньгами, ни богатым жалованьем, оставит службу». Именно об этом через 60 лет пишет Менделеев: «