- Очень хорошее пожелание, - тонко улыбнулся нерегиль, не отрывая взгляда от ярко-малинового неба над кладбищенским холмом.
- Что за статуя? - мрачно переспросил Абу аль-Хайр.
Джинн снова покосился на нерегиля и пожал худыми лопатками под короткой черной шерстью. И вдруг свирепо оскалился:
- Вам, людям, невдомек, но у нас тут большая новость. Допрыгалась, допрыгалась Третья Сестричка. Я бы даже сказал - доигралась.
- А я бы сказал - допилась жертвенной крови, - тихо поддержал кота нерегиль.
В глазах Тарика полыхнуло так ярко, что Абу аль-Хайр не поручился бы, что дело только в отблесках заката - и решил молча послушать.
- Видите ли, господа, как оно обстоит, дело-то, - вальяжно привалился на бок котяра. - Невозможно безнаказанно с адом водиться, да-ссс... Невозможно-сс... Сила - она ведь даже у Богини не бесконечна и прибывать должна, да-сс...
- Ближе к делу, Имру, - спокойно сказал нерегиль.
- Ну так вот, - кот перевернулся на спину, задрал вверх переднюю лапу и бодро должил: - Третья Сестричка истощила свою Силу до такой степени, что ей понадобилось тело. Тело из материи. Богине пришлось срочно воплощаться! Представляете?
И джинн осклабился в такой злорадной ухмылке, что казалось - белые зубы плывут в воздухе отдельно от горящих глаз и встопорщенной усами морды.
- Они не представляют, - усмехнулся Тарик. - Так что еще ближе к делу, Имру.
- Ну и пожалуйста, - отмахнулся хвостом джинн. - В двух словах: ей понадобилось тело, она послала за ним своих прихвостней-карматов, а они нашли в качестве тела статую богини милосердия - в храме, где служит Луанг Най. А Луанг Най обратился с молитвой к зеркалу Люнцуань. Попросил показать того, кто...
Тут джинн воровато стрельнул кошачьими глазками в сторону нерегиля. Тот резко обернулся и пригвоздил его к полу ледяным взглядом:
- К делу, Имру.
- Да я что, я что... - пробормотал кот, съеживаясь. - Попросил показать того, кто, значит, может Сестричку одолеть и статую... - тут кот и нерегиль снова встретились глазами, и кот съежился еще больше, - ... освободить. Освободить, короче статую, а Сестричку одолеть. Да.
Уже потом Абу аль-Хайр вспоминал, что каид Марваз рассказывал: ух, как вся эта компания орала тем вечером, что он зеркало принес, а из него джинн вышел. То есть кто орал: маленький сумеречник, нерегиль и котовый джинн. Точнее, котовый джинн больше всех орал. Сначала на айютайца - на ашшари. Крыл его страшенно. Все на то напирал, что они, айютайцы, горазды чужими руками каштаны из огня таскать. А сумеречник лысый знай себе хихикал и говорил, что он, котяра неблагодарный, должен ему еще в ножки поклониться. Да и все равно всем кирдык настанет, мурлыкал он с шайтанским тонким смехом, так что не все ли ему, котяре, равно, вон ведь нерегиль сидит и наоборот радуется - шутка ли, такая прямая дорога к исполнению всех желаний ему указана... Тогда кот принялся орать на негериля - и все на фарси. А тот лишь отфыркивался иногда - и тоже на фарси, а фарси каид Марваз не разбирает и почему такой ор стоит, понять не сумел.