Позже, лежа в темноте с дымящейся сигаретой, она думала о Вэле Кэнноне, испытывая почти невыносимое желание оказаться в его объятиях.
Она затушила сигарету в пепельнице, стоявшей на ночном столике, и уже впала в полузабытье, зыбкое состояние между сном и явью, как вдруг ей пригрезилось странное: образы Вэла Кэннона и Джонни причудливо сплелись в один.
Наконец она заснула. На ее усталом хорошеньком личике застыла недовольная гримаса.
Никки поднял над головой худую жилистую руку и, не глядя, нащупал свисающий сверху на бечевке кубик мела. Не отрывая карих глаз от бильярдного стола, он принялся натирать мелом наконечник кия.
Никки улыбался, и в этой улыбке не было ни благодушия, ни злобы.
— Фофан ты, — сказал он, не глядя на противника. — Натуральный стопроцентный фофан. Ставлю «зеленый», что положу шестой шар в боковую лузу, причем через десятый.
— Валяй.
Маленький сморщенный человечек — ни дать ни взять отощавший койот, — сидевший на высоком табурете сбоку от стола, повернулся к своему толстому дружку.
— Такой шар не пройдет, — сказал он. — Сам Вилли Хопп не положил бы такой шар.
— Исполняю для тебя лично, — бросил через плечо Никки, услышав реплику. — Ставлю десять баксов против пяти, что положу.
— Ставь, — сказал толстяк.
— Ставь сам, черт тебя побери, — огрызнулся сморщенный. — Я только сказал, что это в принципе невозможно, но не говорил, что Никки это не по зубам.
Никки закончил натирать кий мелом и прошелся вокруг стола. Он наклонился, тщательно изучая расположение шаров. Затем прицелился и ударил. Шар покатился прямо, слегка задел десятый шар, отскочил от него под острым углом и ударился в шестой. Зеленый шар медленно покатился и упал в боковую лузу.
Джонни Клэй вошел в бильярдную, когда Никки поднял кий после очередного удара. Лицо игрока оставалось безучастным.
— У этого парня не глаз, а прицел бомбардировщика, — сказал толстяк.
Джонни держался поодаль от стола. Он подошел к бару и заказал кружку пива. Никки сразу же заметил его.
Джонни ждал, пока Никки ставил кий на место, собирал свой выигрыш и надевал пиджак. Опорожнив кружку, он вышел из зала. Никки пошел следом и догнал его в нескольких шагах от выхода. Поравнявшись с ним, он заговорил, почти не разжимая рта:
— Черт, Джонни, когда тебя выпустили?
— Потом расскажу, — ответил Джонни, не глядя в его сторону. — Поймай тачку.
Через пять минут они сидели на заднем сиденье желтого такси. Водителю, от которого их отделяла прозрачная перегородка, они дали адрес отеля, где жил Никки.
Когда они пошли в номер, молчавший до тех пор Джонни спросил: