Эти великолепные глаза, казалось, видели его насквозь.
Она сошла вниз по ступеням, приподнимая шелковую юбку; в тусклом свете звездного неба выражение ее лица определить было трудно.
— Вы избегали меня весь вечер.
Легкий упрек, прозвучавший в ее голосе, мало помог его тревожному состоянию.
— Если вы это заметили, позвольте спросить, почему поспешили за мной?
Она вздрогнула, но тут же расправила плечи.
— Не нужно разговаривать со мной таким язвительным тоном, Олти. Я уверена, вы понимаете, что я хочу поблагодарить вас за возвращение дневника Колина.
— Милости прошу. — Его поклон был слегка насмешлив, потому что единственный способ иметь дело с ней — это вооружиться иронией. — А теперь, когда мы с этим покончили, я уверен, что Морроу истосковался по вашему обществу. Не стоит заставлять его ждать.
— Вы ревнивы?
Одна ее выгнутая бровь чуть-чуть поднялась, что привело его в ярость.
Ревнив? Может быть. Он явно не имел права быть ревнивым, но жизнь не всегда следует Логическими путями.
— Я не верю в это бесплодное чувство.
— Вы говорите так, будто ревнуете.
Ему определенно не хотелось вести этот разговор.
— Рискую показаться грубым, но я откланиваюсь, леди Бруэр.
— Вы не хотите называть меня Мэджи?
Ее улыбка была нарочито соблазнительной. Ее мягкие полные губы слегка изгибались, глаза были затенены длинными густыми ресницами, великолепная грудь слегка вздымалась после стремительного спуска с лестницы.
— Вам не нравится это имя.
Он понимал, что ему следует повернуться и оказаться от нее как можно дальше.
«Возьми и уйди, дурак набитый».
— Мне нравится, когда меня так называете вы.
Мягкий эротический намек в ее словах мог и не быть намеренным, но когда он посмотрел на нее, прищурившись, то усомнился, что это на самом деле так.
Она сделала один-единственный решающий шаг к нему.
— И еще вы говорили, что не верите, будто я принадлежу к тем женщинам, которые могут согласиться стать вашей любовницей.
Теперь она стояла совсем близко, очень соблазнительная, и запах ее духов напоминал об экзотических садах и запретной страсти. Это отвлекло его, и он не сразу понял ее слова.
Конечно, он говорил это.
— Знаете, — прошептала она, глядя прямо ему в глаза, — я думала об этом и решила, что вы ошиблись.
Играть с огнем — слишком пресно сказано. Мэдлин смотрела на высокого человека, совершенно неподвижно стоящего рядом с ней; усыпанное звездами бархатное ночное небо создавало игру теней на этом точеном лице с его загадочным выражением. Его длинные светлые волосы были совершенно иного оттенка, чем у нее, — рыжеватые, пронизанные более светлыми, золотистыми прядями; они завивались над его воротничком и очень шли ему, шли к сочетанию сдержанной необузданности и вышколенной светскости. За обедом он был угрюм, ему явно не хватало учтивости и любезности, он даже ел с почти нетерпеливым раздражением и пил вино, почти не ограничивая себя и не пьянея, и в этой его способности было что-то угрожающее.