Дженни отняла ладонь Шейна от своих губ, крепко сжала его пальцы. Твердым голосом, глядя ему в глаза, она сказала:
— Я люблю тебя, Шейн Мэлоун.
С бесконечной нежностью он глядел на нее. И ничего не говорил — казалось, целую вечность, — только смотрел на нее и не мог насмотреться.
Когда он, наконец, пошевелил губами, чтобы сказать что-то, она закрыла его рот ладонью.
— Ш-ш-ш… молчи, Шейн.
Отняв ее руку, он тихо произнес:
— Хорошо. Когда нечего сказать, пусть говорит сердце. — И, после минутной паузы, добавил: — Ну что? — Он покраснел, застенчиво улыбнувшись. — Я подумал, ты не хочешь…
— …с тобой? — перебила его Дженни. — Ты что же, Мэлоун, дожидаешься, чтобы я рубашку на тебе разорвала?
Мгновение поколебавшись, Шейн соскочил с кровати, сбросил подушки на пол, оставив одно тонкое одеяло. Дженни лежала, закинув ноги на спинку, смеялась, глядя на него, впитывая в себя это новое чувство любви и полного доверия, которое опьяняло ее.
— Мне здесь холодно одной.
Шейн бросил на нее озорной взгляд:
— Сейчас тебе станет очень тепло.
Дженни поднялась, но вместо того, чтобы быстро сбросить одежду, чего он, несомненно, ждал от нее, стала медленно, снимая с себя по одному предмету, раздеваться, не сводя с него глаз, дразня и возбуждая. Ей хотелось, чтоб он набросился на нее, но Шейн, закинув руки за голову и глядя на нее дерзким взглядом, ждал, лаская глазами каждый новый участок гладкой кожи, каждый изгиб обольстительного тела.
Шейн быстро дал ей почувствовать, что сегодня он поведет ее за собой. Он положил ее на спину и, тесно обняв руками с боков, лишил возможности двигаться. Коленями раздвинул ее колени, прижался к ней теснее, и стал дразнить, дразнить, слегка дотрагиваясь, и вдруг вошел резко, сильно, до самого конца. Движения его были медленными и сильными, и каждый его выпад Дженни встречала своим толчком, наполненным голодом и страстью.
Шейн задавал темп, и она полностью подчинилась его воле, и любила его за то, что он подчинял ее. Шейн подсунул руки под нее и приподнял, Дженни почувствовала, как он замер и дрожит, а затем обмяк и дышит ей в ухо, и она услышала, как стучит его сердце — и ее собственное тоже.
Вот он повернулся на бок, увлекая ее за собой, нежно поглаживая по спине и целуя во влажную шею. Дженни лежала, жадно впитывая в себя его ласки. Эта ночь была просто чудо. Она в первый раз доверилась Богу, доверилась своей бабушке, и не разочаровалась. А теперь доверилась Шейну — не только своим телом, но и сердцем своим, всем своим существом.
Шейн целовал ее волосы, нежно ласкал тело, а у нее перед глазами проносились эпизоды этой ночи. Это был чудесный коллаж, составленный из пленительных образов, которыми она будет дорожить всю жизнь. Дженни вспомнила выражение глаз Саванны, когда та держала на руках новорожденного, и улыбнулась, уткнувшись носом в грудь Шейна. Раньше она все боялась опоздать с рождением ребенка. Теперь же знала наверняка, что хочет родить от мужчины, которого любит больше всего на свете. Дженни думала, как сказать ему об этом, самом важном, что, по всей вероятности, уже произошло, но потом решила, что еще рано. Когда будет уверена, тогда и скажет. Шейн произнесет волшебные слова, которые она так жаждет услышать. А потом она сообщит ему об этой важной новости. Раздался громкий стук в дверь.