Аманда вздохнула.
— Мама, я уже тебе говорила, мне нечего ему сказать. Не понимаю, почему ты с ним общаешься. Он унизил всю нашу семью, не только меня. А его оправдание, что он, видите ли, струсил в последний момент, звучит просто жалко! Мама, ему тридцать один год, а не пятнадцать!
— Думаю, мы могли бы его простить, — великодушно сообщила Летишия.
Только потому, что ты рассчитывала извлечь определенную выгоду лично для себя из того, что я стану его женой, не без цинизма подумала Аманда.
— Забудь об этом, мама. — Она взяла сумочку и сняла с вешалки легкую куртку. — Между мной и Александром все кончено. Спасибо за кофе, но остаться на ланч я не могу, мне нужно на работу.
— Если бы ты стала миссис Гилмор, тебе не пришлось бы работать, — напомнила мать.
Аманда возвела глаза к потолку.
— Мама, может, ты забыла, это Александр меня бросил, а не я его! Даже если он действительно передумал, с какой стати мне возобновлять отношения с мужчиной, которому я не могу доверять?
— И что же ты намерена делать дальше? До конца дней утирать носы чужим детям?
— Это еще не самое страшное, — возразила Аманда.
Она не стала добавлять, что куда больше ее пугает другое: то, что она никак не может выкинуть из головы женатого мужчину, с которым провела ночь, и, конечно, она не могла сказать матери, что в постели Александр не идет ни в какое сравнение с Джеффом.
— Ты же знаешь, я люблю возиться с детьми.
Дети — это единственное, чего Александр не мог купить за деньги. Александр стал бесплодным, после того как, уже будучи взрослым, переболел свинкой. Аманда, правда, со временем смирилась с мыслью, что ей не суждено выносить и родить ребенка, и наделась когда-нибудь уговорить Александра усыновить малыша.
Мать проводила ее до двери.
— Приходи в воскресенье к нам на обед, соберется вся семья. С тех пор, как ты вернулась, мы тебя почти не видим.
— Хорошо, мама, приду, если ты пообещаешь не говорить о моем примирении с Александром. Это исключено, как бы ты об этом ни мечтала.
— Уж не пытаешься ли ты сделать вид, будто уже разлюбила его?
Может, действительно разлюбила? — подумала Аманда. Иначе почему я все время вспоминаю Джеффа Хастингса?
— Я его вспоминаю… иногда.
— Вот видишь, — оживилась мать, — ты по нему скучаешь!
«Этот тип не осел, а слизняк. Парень, который поручает грязную работу другому, не достоин называться мужчиной», — вдруг вспомнилось Аманде.
— Я по-прежнему считаю, что он поступил недостойно.
— Дорогая, ты обижена и потому сгущаешь краски.
— Ну что ж, по-моему, у меня есть все основания на него обижаться.