Из-под двери в коридор запахло жареным луком и картошкой. То ли маги-соседи проголодались, то ли лимитные сестры-кикиморы к ужину электроплитку включили.
Впрочем, какие маги в общежитии - я посмотрел на часы - в восемь вечера? Я решил, что черт с ним, с утренним рыбозаводом. Как-нибудь отосплюсь, а вот пару часов потестировать линии не помешает. Заверну Володе Почкину его программу и немного позлорадствую: спрошу у Корнеева, заточил ли тот свой топор для рыбьих голов.
Я взялся за ручку двери, но тут же голос Федора Симеоновича Киврина ласково произнес над ухом: "Побольше т-тренировок, почтеннейший. Дерзайте, дерзайте". Я вздохнул: слуховая галлюцинация - работа Эдика Амперяна. Сделал он это по моей просьбе. Глас совести, как сказал Роман.
С трансгрессией у меня всегда было плохо. И вынесло меня явно в какой-то подвал. В подвале было темно, только на полу, словно экран осциллографа, светился спиральный узор. Похож он был на галактику с маленьким баром - чтото между SBb и SBc по классификации Ван ден Берга. Часть спирали закрывало пятно, типа темного пылевого мешка Конская Голова на нашем Млечном Пути. Создавалось впечатление, что смотрю я на все с одного из ближайших спутников искомой галактики. У меня даже дух захватило: а что если меня занесло на Инфляционный этаж? 06 этом этаже ходили самые дурные слухи. Явился он следствием работы в Институте старого немецкого мага Гейзена фон Берга.
Работал он еще при Петре Алексеевиче в государственном коште и был на ножах со всей Российской Академией. Был он одним из адептов Ордена Боевой (Оборонной) Магии, но по мелочам не разменивался, считая, что врага след поражать в каждой точке пространства-времени. А если враг все же не поразится, то на этот случай (считал Гейзен фон Берг) неплохо иметь мировой кингстон, который следует в должный момент открыть и пустить корабль Вселенной в пучину неизотропности. И тогда все враги непременно погибнут... Петр Алексеевич любил Гейзена фон Берга за прямолинейность, неудержимость по женскому вопросу и прекрасные метеорные фейерверки, устраиваемые последним на дни рождения государя. После смерти Петра Алексеевича Гейзен фон Берг был подвергнут остракизму членами Российской Академии Наук и покинул осиротевшую Россию и официальную науку. И долгое время не проявлял себя на небосклоне научной магии той эпохи. Лишь Кристобаль Хозевич Хунта еще долго встречался с Гейзеном фон Бергом после его внешней и внутренней эмиграции.
После фон Берга остался принцип Всеобщей Инфляции как силы, формирующей Вселенную, и принцип неопределенности, при помощи которого всплывший из безвестности Гейзен фон Берг уже в XX веке пытался столкнуть современную науку в вакханалию квантовой механики и стохастической магии.