— Ты что, сдурел, Куназ? Тебе Серый покажет «своих», болтай больше.
Значит, спецназовцы: заместитель ГРУ Рогов говорил нам, что генерал Серый командует 17-м полком спецназа.
Наконец самолет садится на площадку, и мы выходим на раскаленный воздух. Под ногами — потрескавшаяся земля, над головой небо — не голубое, хотя солнце палит вовсю и ни единого облачка. Оно желто-латунное. И на всем лежит латунная пыль: на лицах солдат, на фюзеляже вертолета, на котором нам предстоит лететь в расположение военного прокурора 40-й армии.
— Из автомата стреляли?
Загорелый майор с выцветшими на солнце волосами, встретивший нас в аэропорту, знал обстановку.
— Конечно, — поспешно ответил я, — семь лет назад. А что?
— Понятно, — вздохнул майор, — «аказс» вручаем товарищу Бунину! Вам гранату — держите.
Я попробовал запихнуть гранату в карман джинсов, но она не лезла. Тогда я сунул ее в портфель с делом Ким.
— Поосторожней. Это на крайний случай. Дернете за чеку — и в самую гущу…
Он вгляделся в мое лицо и взмахнул рукой, что означало приглашение осмотреться: кругом воронки, следы обстрела…
Как только мы приземляемся, Грязнов скороговоркой шепчет мне на ухо:
— Я отвалю, Сашок, потихоньку, не делай волны, я вас найду…
И Грязнов действительно «отваливает», я даже не успеваю заметить куда. Бунин командует парадом, говорит то с одним офицером, то с другим, он не сразу замечает, что Грязнов исчез, а когда замечает, то уже поздно «делать волну»: мы стоим в кабинете военного прокурора.
Худенький, как мальчишка, военный прокурор 40-й армии выложил передо мной секретное дело Владимира Ивонина.
В советском уголовном процессе два вида следствия: дознание и основной вид расследования — предварительное следствие. Дознание предшествует следствию по сложным делам или же производится полностью по менее значительным — органами милиции. Личные дела дознавателей воинских частей в Афганистане хранились в сейфе прокурора 40-й армии, и среди них — досье дознавателя 17-го отдельного полка спецназа В. Ивонина.
С фотографии на меня смотрело совершенно иное лицо, чем я себе представлял по муровскому фотороботу и эскизу Карасева. Прилизанные волосы вместо ежика, низкий лобик, хищный нос, тонкие губы. Старик Ломброзо остался бы доволен этой харей: налицо были все признаки стойкой врожденной склонности к совершению преступления. Читаю подробную справку-установку. Отец — известный поэт. Мать — учительница пения. Когда Владимиру исполнилось 10 лет, родители развелись. Мать пошла работать продавщицей в галантерейную секцию универмага, через два года вышла замуж за заведующего гаражом того же универмага. Характеристики учителей школы: литературы — низкая грамотность, хорошая память, математики — способности к точным наукам, груб и высокомерен, физкультуры — физически развит слабо, к спорту интереса не проявляет.