Матильда удалилась, но вскоре ее призвали в зал.
С громко стучащим сердцем она шла размеренным шагом по залу, полному незнакомых лиц, внимательно наблюдающих за ее приближением. Матильда крепко сцепила пальцы под складками шелковой накидки. Тайком глянув на посланцев из-под полуприкрытых век, она увидела Рауля д'Аркура, беспокойного и нахмуренного. На губах женщины затрепетала улыбка — она почувствовала свою силу. Вот что значит быть желанной. Матильда проследовала на свое место у отцовского трона и уселась там.
Граф Болдуин обратился к ней, сказав, что герцог Вильгельм предлагает ей руку, — сказал так, будто никогда ранее такого предложения не делалось и оно не было грубо отвергнуто. Матильда едва слушала отца, в мыслях происходила отчаянная борьба. Обрывки сказанного отцом доходили до ее сознания. Граф говорил о разрешении — женщина заметила появившийся пергаментный свиток. Он упомянул об епитимье — она поняла, что должна будет построить монастырь, если выйдет замуж за герцога, и обратила к отцу невидящий взгляд, заставивший его задуматься, что же все-таки у нее на уме.
Голос графа затих. Матильда, выпрямившись, сидела со скрещенными на подоле руками. Стояла такая глубокая тишина, что казалось, над залом навис рок. Леди понимала, что все собравшиеся ждут ее ответа и не могла решиться.
Матильда облизала губы кончиком языка. Уставившись на руки, она была захвачена изучением слабых следов голубых вен под белой кожей. Сын бюргерши, внебрачный ребенок дочери кожевника! Дама заметила, что пальцы смяли шелк платья, и принялась машинально разглаживать его. Это так, но если она откажет во второй раз, то увидит ли лицо герцога когда-нибудь снова? Матильда не была уверена в том, хочет ли его увидеть, ведь перед глазами все еще стояло то суровое и мрачное выражение, с которым он склонился над ней во время их последней ужасной встречи. Неистовый возлюбленный, устрашающий жених! Тут на одном из своих гладких ногтей Матильда заметила белое пятнышко и принялась внимательно изучать его. Стереженое Сердце! Далекая Цитадель! Она слегка покраснела, подумав, что почти чувствует под кожей боль он синяков двухлетней давности. Отпустить герцога? Матильда боялась его и ненавидела. Нет, она не для него.
Граф Болдуин прервал молчание.
— Дочь моя, мы ждем твоего ответа.
И тут она услышала собственный голос, произносящий удивительные слова:
— Ваша милость, я очень рада, — запинаясь, ответила Матильда.
Она слабо понимала, что было потом. Рауль, встретив ее позже, наедине, целовал ей руки и обещал, что все будет хорошо. Матильда безучастно смотрела на него. Почувствовав ее замешательство, Рауль сказал: