Высланный герцогом эскорт сопроводил невесту в Ю, где должно было произойти венчание. Поглядывая через щелочку в занавесях паланкина, Матильда видела несчетное множество великолепных мантий, сверкание стали и драгоценностей. Кортеж графа Болдуина как-то потерялся во всем этом великолепии, в роскоши кавалькады нормандцев. Леди Матильда, поглядывая на пышность эскорта, испытывала удовольствие от этого зрелища.
Может, герцог Вильгельм и намерен быть холодным, но он демонстрировал перед возлюбленной весь этот блеск так же, как павлин распускает хвост, чтобы покрасоваться перед другими.
Недалеко от Ю их встретил большой отряд. Лицо Матильды было скрыто под вуалью, и она являла собой скромную особу, но и не поднимая глаз, леди не упускала ничего из происходящего. Замок был полон знатными баронами, приехавшими сюда с женами, рыцарями, оруженосцами, слугами, пажами, церемониймейстерами. Голова Матильды шла кругом, и она была рада, когда ее отвели в приготовленные для нее апартаменты.
Там ее собственные служанки, ища одобрения знатных дам, приставленных герцогом к невесте, искупали и одели ее для первой встречи с женихом. Матильда подчинилась их выбору в одежде. Она посматривала через узкое оконце на сереющий в сумерках ландшафт за окном и думала, какая унылая и мрачная эта Нормандия.
К ужину ее повела графиня Адела, пришедшая в комнаты дочери, чтобы убедиться, что служанки все сделали как надо. Графиня доброжелательно побеседовала с нормандскими дамами, но ее голос показался Матильде печальным.
Они прошли через бесконечные галереи увешанных гобеленами стен. Вышитые лица глядели вниз, на Матильду. Графиня вела дочь за руку, их сопровождала процессия знатных дам, их шлейфы от платьев волочились по каменному полу. Когда они дошли наконец до цели, Матильде показалось, что в зале горит тысяча свечей. Их огонь слепил, она видела только их желтые язычки, когда проходила зал, направляясь к возвышению под окном. Взойдя на него, услышала голос своего отца, а затем еще один, более низкий, угадав который, женщина вздрогнула. Кто-то сильно сжал ее руку. Несмотря на всю силу, пожатие это не было вполне уверенным, ее блуждающий взор смутно различил лицо герцога, склонившегося, чтобы поцеловать ее пальцы. Он произнес одну или две официальные фразы и тут же отпустил ее руку. Матильда села рядом с ним за стол, но разговаривал с ней лишь сидящий рядом Фицосборн. Герцог, казалось, был занят только графом Болдуином и его женой. Когда же обращался к Матильде, то говорил как незнакомец, хотя и не мог оторвать взгляда от ее лица.