– Еще раз терпеливо объясняю, что это была необходимая самооборона. Я требую адвоката!
– Ха-ха-ха! Да ты шутник, ласковый мой. Хочешь, покажу один сувенирчик? Эй, там! Позовите моего повара, пусть зайдет как есть, без церемоний…
Пару минут спустя в дверях показался грязный гоблин в замызганном фартуке, чистящий моим мечом какую-то брюкву. Меч Без Имени используют на кухне?! Я бросился вперед, споткнулся и упал, здорово расшибив губу. Противный мужик воркующе захихикал и жестом отослал повара. Жан помог мне встать.
– Ай-яй-яй! Шалун, шалун… А я тебя знаю! Ты ландграф, правда?
– Соизвольте говорить «вы» моему господину, благородному лорду Скиминоку, Ревнителю и Хранителю, Шагающему во Тьму, тринадцатому ландграфу Меча Без Имени! – сурово потребовал Бульдозер, и стражи глухо заворчали.
– Я – барон де Стэт, владелец Утонченного замка, хозяин тысячи мохнолапых воинов, лирик, музыкант, интеллигент, – рисуясь, ответил этот тип. – Один вопросик, если позволите. Верно ли, что вы, лорд Скиминок, воюете с Ризенкампфом?
– Ага, никак не поделим оставшийся нам в наследство пододеяльник троюродной бабушки.
– Ой, он опять меня смешит! Я ведь так могу и не убить вас. Оставлю при себе шутом, вот разве ножку или рученьку надо будет сломать… Хромой шут Скиминок – звучит, а? Как вам, бриллиантовые мои? Ха-ха-ха!
– Мы устали. Нам надо поесть и выспаться. Завтра делайте с нами что хотите.
– Э, нет… С вами были еще две девчонки-хулиганочки. Что же они ко мне не пришли? – обиженно надул губы барон.
– Твое счастье, что не пришли… – буркнул я, а в дверь с ревом вломился какой-то гоблин с рогами на голове. Вообще-то у некоторых рогатые шлемы имелись. Но у данного индивидуума рога росли прямо изо лба, такие массивные, тяжелые, как у матерого лося. Бедняга ничего не мог толком сказать, только стонал и выл. Под тяжестью рогов его голова кренилась вперед. Ошарашенный де Стэт удивленно распахнул ротик:
– Это что же такое? Это почему? Я не разрешал…
Гоблин вконец отчаялся что-либо объяснить и рванул из комнаты. Мы с Бульдозером обменялись понимающими взглядами:
– Вероника!
…Все то же подземелье. Хорошо хоть кандалов не надели, а могли бы… Сон – плохая замена еде, и мы сидели понурые, как проголодавшиеся суслики. Но то, что девчонки про нас не забыли, это точно. Зная деятельный характер Лии и экспериментаторскую натуру Вероники, я мог быть уверен, что партизанские действия начались! Значит, нас ждут подожженные склады, пущенные под откос поезда, взорванные мосты и снятые часовые…
– Милорд, мы погибнем здесь?