— Так вам все известно? — поразилась Стрекалова.
— Все.
— Тогда будем говорить прямо. Да, граф приставил своих людей к Людвигу, потому что боялся и ненавидел его.
«Ну, голубушка, — с жалостью подумал Иван Дмитриевич, — ежели ты, милая, замахнулась на самого Шувалова, союзники не сыщутся. Что толку в твоих статях!»
— Значит, из-за него…
Иван Дмитриевич замолчал, не в силах произнести вслух фамилию шефа жандармов.
— Из-за него, — продолжил он, — вы должны были покидать этот дом еще затемно?
Стрекалова ответила не сразу, не зная, видимо, то ли радоваться осведомленности собеседника, то ли ненавидеть его за такое мелочное многознание, унизительное для ее женской гордости.
— Да, — признала она после паузы, — я уходила отсюда рано утром, крадучись, как горничная от барчука, но не стыжусь этого. Слышите? Не стыжусь! Я любила Людвига, и он любил меня. Да, любил! Слышите?
— Слышу, слышу. Не кричите.
— Дело в том, что Людвиг был дипломат, ему приходилось заботиться о своей репутации. Иначе он бы никогда не стал послом. Людвиг даже вынужден был уволить своего швейцара, тот доносил о нем…
— И камердинера, — добавил Иван Дмитриевич.
— Нет, прежний лакей сильно пил, и я предложила взамен своего собственного. А он все проспал, свинья!
Сидя на кровати, Стрекалова ладонью утюжила покрывало, на котором и без того не было ни морщинки. Потом она подняла глаза на Ивана Дмитриевича:
— Ну что, возьметесь уличить убийцу?
Он молчал.
— Струсите, не возьметесь. Этот негодяй…
— Только не называйте имен! — быстро перебил ее Иван Дмитриевич.
Он услышал, как невдалеке одинокий волк скорбно позвал застреленную охотниками подругу — это с воем отворилась дверь из коридора в гостиную. Затем оттуда раздался голос Певцова.
Иван Дмитриевич вышел из спальни, прикрыв за собой дверь, и увидел, что Певцов явился не один, с ним был преображенский поручик. Оказывается, тот как раз принял дежурство по батальону и вести его было недалеко, всего через улицу.
— Вот такая у нас служба, ротмистр! Спать не дает, — посетовал Иван Дмитриевич, даже не взглянув на своего обидчика.
Затем он вернулся в спальню, а Певцов с поручиком остались беседовать в гостиной.
Разговор шел одновременно в обеих комнатах.
П е в ц о в. По-вашему, князя фон Аренсберга мог убить любой, кому дорого могущество России?
П о р у ч и к. Имя им — легион.
И в а н Д м и т р и е в и ч. Прошу говорить потише.
С т р е к а л о в а. Вы уже боитесь…
И в а н Д м и т р и е в и ч. Вернемся к тому лицу, о котором мы говорили.
С т р е к а л о в а. Он хотел опорочить Людвига перед государем. Выставить его развратником, игроком, пропойцей.